протагонист

Есть человек, без которого театральный ландшафт России был бы другим. С 1990-го он проводит в Екатеринбурге фестиваль «Реальный театр». Смотрит 300 спектаклей в год. 40 часов в месяц проводит в самолете. Но рассказывает о внутренней Монголии, откуда без дела не…

© Сергей Мелихов Театр — это компромисс. Особенно в России. Самые выдающиеся театральные деятели минувших времен — от оттепели до перестройки — были неизменно компромиссны. О нынешних и говорить нечего. Михаил Угаров живет словно бы не в российском театральном мире. Он так и не стал его частью, так и не принял ни его эстетики, ни его византийских законов. «Театр.»…

Дмитрий Черняков — не просто самый яркий, он единственный из режиссеров российского поколения 40-летних, сделавший настоящую мировую карьеру. Скандалы вокруг его постановок в России и точное их попадание в контекст современного музыкального театра за рубежом — еще одно грустное доказательство того, что водораздел между «ними» и «нами» так никуда и не делся….

В Польше, на родине Ежи Гротовского и Тадеуша Кантора, сформировались две традиции и были проложены два магистральных пути современного театра — как неустанного жизнестроительства и как места очень личностного высказывания режиссера. В отличие от Гротовского Люпа равнодушен к паратеатральным опытам, в которых процесс важнее результата, и любит ставить многочасовые и многофигурные спектакли….

Весной 2011 года в Петербурге вручали премию «Европа — театру» и сопутствующую ей премию «Новая театральная реальность». Вторым после Анатолия Васильева российским режиссером, получившим эту награду, стал Андрей Могучий. Он был вынесен на театральный берег той волной питерского андеграунда, которая поднялась во второй половине 80-х, но, схлынув,…

В минувшем году исполнилось 100 лет со дня рождения Жана-Луи Барро. «Театр.» публикует главу из будущей книги Вадима Гаевского о великом французском актере и режиссере, трагике и миме, революционере и консерваторе. О вечном студенте, которого смела студенческая революция 1968 года, и вечном новаторе, который свято чтил традиции.

Уровень вопросов, заданных театру Анатолием Васильевым, требует разговора не запросто, и даже конспективные тезисы к такому разговору оборачиваются садом расходящихся тропок. Но и с линейностью жизни надо считаться, поэтому «Театр.» дополняет эссе, прихотливо петляющее по хронологии и лейтмотивам творчества режиссера, развернутой справкой о его ключевых спектаклях.

Кто только не считал ее своей. Экспрессионисты, которым она наследовала. Хореографы contemporary dance, растащившие стулья из «Кафе Мюллер» по всему миру. Лидеры современного театра. Даже феминистки. Пина принадлежала всем и оставалась ничьей. На своей собственной территории. Может, она зашла куда дальше, чем кажется, и только по привычке…