В петербургском издательстве «Гиперион» вышла книга «Китайская драма XX-XXI вв.». По мнению издателей, семь пьес разных авторов, представленные в сборнике, дают «панорамный обзор становления и развития китайской драматургии на протяжении XX — начала XXI вв.».
Любопытно, что все названия пьес делятся на две категории. Первая — имена собственные, причём в трёх случаях из четырёх речь идёт о знаменитых исторических личностях — историках, поэтах, убийцах, культовых фигурах китайской истории. Четвёртое название-«имя собственное» — «Лунсюйгоу» («Канава Драконов ус»), пьеса Лао Шэ, известного русскоязычным читателям и как прозаик (в частности, по роману «Рикша»), и как драматург (автор пьесы «Чайная»). Вторая категория названий содержит отчётливые ассоциативные связи с произведениями русской культуры, которые, очевидно, отнюдь не всегда являются случайными: так, пьеса «Гроза» описана как произведение «о традиционных семейных устоях», а пьеса «Мы» — «о трагедии истерзанного „культурной революцией“ поколения». Наконец, «Верные друзья» Го Цихуна тоже напоминают об известном советском фильме, однако здесь точек соприкосновения, конечно, меньше (постановку Пекинского народного художественного театра по этой пьесе в 2016 году можно было увидеть на фестивале «Александринский» в Санкт-Петербурге).
Ещё с одной пьесой, представленной в сборнике, — «Наш Цзин Кэ» авторства нобелевского лауреата 2012 года Мо Яня — российские зрители могли познакомиться несколько лет назад: спектакль того же Пекинского народного художественного театра по этой пьесе играли на фестивале «Балтийский дом». Речь здесь идёт об убийце, готовившем покушение на будущего первого императора Китая, и акцент сделан на психологический анализ драматической ситуации, личной драмы отдельного человека, — хотя в присущей автору стилистике исследователи традиционно отмечают склонность к своеобразной вариации «магического реализма» (собственно, и Нобелевскую премию он получил за свой «галлюцинаторный реализм, который объединяет народные сказки с историей и современностью»).
Если объединение реалистического и фантастического, бытового и сюрреального, а также сказочного и мифологического (или мифологизированного исторического) начал с современным характерно для китайской драмы вообще, то в случае с новейшей китайской драматургией основной интерес представляет появление личности, героя, обладающего индивидуальностью и не сводимого к набору внешних функций или условных примет. Издатели подчёркивают, что одной из причин формирования этой тенденции является своеобразная культурная «разгерметизация», перевод на китайский язык западной литературы и драматургии, оказавших влияние на художественную и интеллектуальную среду.
Кроме того, составители сборника отмечают произошедшее в ХХ веке и отражённое в драматургии изменение статуса и значения разговорного языка, который становится полноправным «действующим лицом» письменной культуры новейшего Китая.
Очевидно, что сборник новейшей китайской драмы, весьма самобытной и даже одиозной для российского восприятия, представляет как минимум общекультурный интерес.
Фото: фрагмент обложки книги (использована фотография спектакля Пекинского народного художественного театра).