В отличие от Петербурга, московские низовые инициативы за редким исключениями вроде Театра.doc и Liquid theatre, главного и одного из первых здешних представителей жанра site‐specific, имеют легкий (а чаще — вполне явный) коммерческий привкус. ТЕАТР. составил небольшой путеводитель по независимым иммерсивным постановкам Москвы.

Театральная компания Estatic

(продюсеры Дарья Золотухина и Елена Новикова)

«Черный русский» в постановке Максима Диденко вышел в сентябре 2016 года, последний показ был в апреле 2017-го. До его выпуска Дарья Золотухина занималась маркетингом, Елена Новикова — event-менеджментом, обе помогали Мастерской Дмитрия Брусникина. Познакомились, решили сделать что-то свое. Сначала инвестировали собственные средства, затем нашли меценатов. На «Черного русского» было потрачено 45 млн рублей, проект не только окупился, но и вышел в прибыль. Не последнюю роль в этом сыграли приглашенные звезды (так, в одном составе Машу Троекурову сыграла Равшана Куркова) и грамотный маркетинг.

Asmodeus, другой проект Елены Новиковой и Дарьи Золотухиной в режиссуре Максима Диденко, вышел в конце этой весны и успеха пока не имел. Впрочем, это не совсем театр: шоу о страхах идет в бункере, зрители смотрят его трансляцию в сети и могут за деньги влиять на исход событий. В главных ролях — Кристина Асмус и Сергей Епишев, за драматургию отвечает Валерий Печейкин. Но что-то после первой трансляции пошло не так. На момент сдачи номера продажи билетов были временно остановлены.

Продюсерская компания YesBWork

Проект «Вернувшиеся» режиссеров Виктора Карины и Мии Занетти из США заявлен как копродукция Jorney Lab из США и продюсерской компании YesBWork из России. Иммерсивный спектакль играли в особняке по адресу Дашков переулок, 5 в течение двух сезонов и пока не планируют закрывать.

«Вернувшиеся» по пьесе Ибсена «Привидения» ближе всех из российских иммерсивных спектаклей подобрались к знаменитому Sleep no more пионеров и создателей жанра — компании Punchdrunk. Если в «Черном русском» было три сюжетных линии на выбор (Дубровского, Троекурова и Маши), то в «Вернувшихся» зрители могут перемещаться вслед за любым героем, заходить во все комнаты на четырех этажах особняка, трогать и изучать все предметы — главное, вернуть их потом на место. Понятно, что увидеть даже треть спектакля за одно посещение невозможно, соответственно, в особняк в Дашковом переулке — снова очередь.

Импресарио

(Федор Елютин)

Уже года три, как в Москве говорят «импресарио», имея в виду Федора Елютина. Выпускник Академии народного хозяйства и Школы театрального лидера начал громко — адаптировал для Москвы проект Remote Х группы Rimini Protokoll. Remote Moscow появился на сезон позже петербургской версии, где его продюсировал сам БДТ имени Товстоногова. В Москве эту работу сделал один человек, Федор Елютин. Затем появились спектакли «твоя_игра» и Smile off бельгийской театральной компании Ontroerend Goed. И вскоре всем стало понятно, кто в Москве главный по привозу зарубежных спектаклей, которые играются не разово, как на фестивалях, а репертуарно. Кроме того, в спектаклях компании Ontroerend Goed играют русские актеры — с ними репетируют сами бельгийцы. В Cargo Moscow, другом спектакле Rimini Protokoll, играли реальные российские дальнобойщики, так что тут можно говорить о передаче компетенции и установлении профессиональных и личных международных связей.

Community Stage

Новая независимая площадка на «Новокузнецкой». Интересна тем, что сценическое пространство-трансформер расположено в настоящей библиотеке, полки с книгами доходят до высоких потолков. Рядом с библиотекой — ресторан. Совместно с Liquid Theatre Community Stage выпустили спектакль о книгах и читателях «Теперь ты знаешь», главным героем которого стала книга. Всего на сегодня в репертуаре новой площадки пять спектаклей. Арт-директор — Варвара Коровина, известный продюсер бэби-спектаклей (см. «Бэби лаб» в тексте Марины Шимадиной). Коровина также училась в Школе театрального лидера.

Театр взаимных действий

Открытое объединение художников Ксении Перетрухиной, Леши Лобанова, Шифры Каждан и продюсера Александры Мун. Первая премьера — «Музей инопланетного вторжения», спектакль-экскурсия в Боярских палатах СТД. В первом зале воссоздается ситуация типичного краеведческого музея, который якобы хранит экспонаты о высадке инопланетян в Томской области в конце 1980-х. Художники предлагают исследование на тему «Я и кто-то иной», меняя форматы взаимодействия со зрителем от зала к залу. У проекта есть драматург Наталья Боренко, есть актеры, они же экскурсоводы (Матвей Матвеев и Александра Суханова, иногда ее заменяет Анна Хлесткина), но нет режиссера.

«Музей инопланетного вторжения» играли на фестивале NET, на фестивале «Точка доступа» в Петербурге, в форте Кронштадт. Он был представлен в номинации «Эксперимент» в афише «Золотой маски» этого года.

Другая акция Театра взаимных действий — два акта «Генеральной репетиции». Это кроссдисциплинарный проект фонда V-A-C и ММОМА, который на пять месяцев занял три этажа Музея современного искусства на Петровке. Ряд работ из коллекций фонда V-A-C вместе с произведениями из собрания ММОМА и фонда Kadist (Сан-Франциско — Париж) в Москве выставляется впервые. «Генеральную репетицию» называют манифестом методологии, основанной на коллективной работе и совмещении различных художественных практик.

В первом акте «Театр взаимных действий» поставил чеховскую «Чайку», суть которой передают картины и экспонаты. Художники переосмыслили жанр пьесы, отношения предметов искусства и их влияние друг на друга и на пространство, в котором они экспонируются.

«Хитровка»

Культурный центр на Китай-городе в интересном пространстве с пока что не слишком успешной судьбой. Учредитель и автор идеи — Артем Усовецкий, арт-директор — Евгений Худяков. В афише на новый сезон — шесть премьер. Ни один из выпущенных в подвалах XVIII века спектакль не стал громким событием. Но нельзя не отметить, что на Хитровке дают возможность экспериментировать молодым. На площадку пускают и сторонние мероприятия. Более 10 лет здесь работает актерская школа Smile (еще с тех пор, когда проект не назывался «Хитровкой»). А еще тут есть лекторий, в котором, например, был цикл лекций «Театр XXI», где в том числе рассказывалось о форматах и жанрах идущих на Хитровке спектаклей.

«Москва 2048»

В 2016-м на территории бывшего завода «Кристалл» стали играть спектакль, похожий на ожившую онлайн-игру, в которой зритель становится участником. До этого команда «Клаустрофобии» (Станислав Акимов и Александр Балаба, сделавшие ряд московских квестов) объединилась с театральным режиссером Александром Созоновым и придумала мультижанровый проект, включающий театр-променад, квест и ролевую игру. На территории завода выстроили целый город — некий фильтрационный пункт, в котором жизнь зависит от ядерного реактора, ограниченных ресурсов и безумия местных жителей. Через этот пункт можно попасть в желаемую Москву — остров спасения внутри мира, пережившего апокалипсис. Игрок-зритель наравне с 12 актерами определяет исход сценария, но можно и просто наблюдать. Вдохновлялись авторы «Безумным Максом» и играми Fallout и S. T. A. L. K. E. R. Сейчас «Москва 2048» предлагает два варианта: «Противостояние» — история для большего числа зрителей (заявлено от одного до сорока) и «Опасный рейд» — новый полуторачасовой хоррор для зрителей в количестве от четырех до восьми.

«Антикварный Boutique & Bar»

Шизофреническое кабаре «Мыдым» (так указан на сайте жанр спектакля) поставил один из создателей знаменитых «Копов в огне» Юрий Квятковский по произведениям поэтов-обэриутов. В спектакле играют молодые актеры и выпускники мастерской Дмитрия Брусникина. В «Антикварном Boutique & Bar» в Звонарском переулке зрителей в финале поят чаем и угощают телом той самой хармсовской старухи (дальше — спойлер). Спектакль рассчитан на 30 зрителей, которые могут окончить культурную программу, отоварившись в антикварной лавке.

Агентство «Форма»

Футуристическая дарк-вечеринка «Мистический стриптиз», придуманная и воплощенная Донатасом Грудовичем и небольшой командой актеров, в мае этого года игралась в том же самом особняке купца Спиридонова, где шел «Черный русский» Максима Диденко. Видевших было не так много, но среди них нашлись и те, кто утверждает, что это — полноценный спектакль про историю отношений стриптизера-неудачника и девушки из эскорт-услуг. Правда, заявленного в названии стриптиза было слишком мало. На страничке агентства в Facebook можно задать вопрос, будет ли спектакль играться дальше — и тогда некто с ником Агентство «Форма» напишет вам в мессенджере: «Конечно, будет, но в новом сезоне». Агентство занимается и фестивалем «Форма», который прошел в этом году в здании бывшей «Трехгорки». Среди других добрых дел «Формы» — помощь проекту Всеволода Лисовского Трансформатор.doc.

«Зеркало Карлоса Сантоса»

Самый свежий и в прямом смысле слова вкусный иммерсивный московский проект вобрал в себя наиболее типические черты столичных независимых инициатив — и потому о нем стоит рассказать подробнее.

Это спектакль-ресторан, в финале которого зрителей ждет хороший ужин, а критиков — последующая головная боль, даже если они откажутся от отменного красного из глиняного кувшина. Потому что финальную просьбу создателей «Пожалуйста, без спойлеров», написанную на белой стене при выходе, очень хочется выполнить. Но как при этом не провалить задание редакции — не вполне понятно. Спектакль действительно многое потеряет, если я перескажу сюжет или проанализирую элементы сценографии. Это ужасно обидно: текст Максима Курочкина временами кажется поэзией того мира, где считают лайки и KPI. «Если вы пожилой человек — вас должно волновать слово «гаджет». «Рухнет экономика отношений. Начнется экономика спонтанности». «Фитнес — преграда правде». «Девочка поняла, что такое мертвый и как с ним поступают живые. И она надела очки виртуальной реальности и поднялась над крышей так высоко, как вы захотите».

Завсегдатаи «Любимовки» узнают в этом тексте фирменную курочкинскую иронию и не досчитаются постмодернистской игры с текстом. Но тех, кто зашел на «Зеркало Карлоса Сантоса» из соседнего офиса, этот спектакль вполне может на «Любимовку» привести.

Белые, синие и прочего цвета воротнички с высоким доходом, активной жизненной позицией, абонементом в спортзал и парой горящих дедлайнов — очевидная целевая аудитория спектакля, идея которого родилась у создателя ресторана «Две палочки» Евгения Кадомского (он же генеральный продюсер проекта). Воплощал же идею спектакля-ресторана, где готовят зрителей, самый, пожалуй, гламурный режиссер театрального андеграунда Талгат Баталов, зазвавший в свой проект постоянных героев актуального театра. Некоторые на проекте буквально поселились.

По крайней мере, так говорят про постоянного соавтора Баталова, художника Ольгу Никитину, держащую под контролем всю начатую для театра стройку, которая длится почти год. Это действительно большой проект: в пространстве, спрятавшемся во дворе одной из арок по пути к Театру наций, пропадает ощущение суеты большого города, но при этом очевидно, что появиться такое место могло только в центре Москвы. Изящные идеи Никитиной хочется анализировать подробно — например, тонкую работу с материалом. Мешает опять же просьба создателей обойтись без спойлеров. И все-таки — за изящные стены из гофрированной бумаги (которые выглядят как настоящие и нерушимые) и доставшегося мне в соседи плюшевого зайчика — отдельный респект.

Впрочем, каждое пространство, в котором зрителя готовят к финальному ужину, похожему одновременно на тайную вечерю, собрание закрытого кружка и встречу друзей, решено точно и со вкусом. В каждой точке зрителю предлагают опыт взаимодействия с самим собой под внимательным управлением актеров. Некоторых из участников «Зеркала» можно увидеть в других иммерсивных проектах: Екатерина Дар, например, играла и в масштабном «Черном русском» Максима Диденко, и в камерном Posle Елены Ненашевой. В целом же способ работы актеров «Зеркала Карлоса Сантоса» со зрителем в большинстве сцен (исключая момент, где актеры жестами дают довольно бессмысленные задания гостям) можно считать эталонным — тебя направляют без нажима, но так, что не следовать невозможно, а почерк хореографа Александра Андрияшкина в пластических сценах очень узнаваем и уместен.

Личность каждого из гостей спектакля, которым приходится надеть не только маску, но и капюшон, почти не угадывается. В одной из сцен участвуют профессиональные психологи: в том, что Стася Зубкова — не актриса, меня заверил режиссер (поверила я, впрочем, не словам, а аккаунту Зубковой в Facebook). Имеется также рыжий кот Карлос Сантос, живущий (и, судя по откормленности, неплохо) на проекте. И финальный ужин — не как бонус, а как кульминация действия. По сути, к этому ужину тебя готовят — как готовят блюда. И к финалу ты приходишь настолько же изменившимся, как, скажем, картошка в духовке: была чищенная сырая, а стала печеная и под соусом.

В общем, у этого «Зеркала» есть все, чтобы стать хитом у нетеатральной публики, готовой к экспериментам и к тому, чтобы голосовать за них рублем. А вот театралам и эстетам спектакль может показаться слишком «сделанным» и местами, несмотря на иронию, чересчур нарративным: психология целей, переживания офисной гонки и мысли о ее бессмысленности — это не то, что занимает завсегдатаев фестивалей. И есть ощущение, что создатели спектакля все же немного перестарались с таинственностью — их целевая аудитория о «Зеркале Карлоса Сантоса» просто не знает. Но если вы считаете, что среда — это маленькая пятница, и живете от выходных до выходных — знайте, в Москве появился спектакль специально для вас. И не надо отговорок, что вы так устаете в офисе, что вам не до спектаклей. Там вам и голову от мусора проветрят, и на мысли о том, чего вам хочется на самом деле (кроме спать) наведут. Накормят. И нет, меня не подкупила команда. Даже рыжий Карлос Сантос (в котором Карлос Кастанеда уживается с Санта-Клаусом) отказался мурчать у меня на коленях — он вообще против фамильярности.

О том, что бывает, когда создаешь независимый театр не с чисто коммерческими целями, рассказал комиссар театра.doc и создатель Проекта Трансформатор.doc Всеволод Лисовский

В тот момент, когда ты принимаешь решение создать и возглавить официально зарегистрированное учреждение, ты понимаешь, что ничем хорошим это закончиться не может. Это молодой человек может тешить себя иллюзиями, что статус директора АНО — это шаг в направлении успеха, славы и богатства. Человек же зрелый помнит, как лет тридцать назад он уже где-то директорствовал и что директорство это ничем хорошим не закончилось. Зрелый человек знает, что успех, слава и богатство — маленький уродливый зигзаг на скоростном шоссе, ведущем к позору, забвению и смерти. Зрелому человеку ясно, что это самое АНО доставит его к позору, забвению и смерти еще быстрее, чем обычно. Но зрелый человек за каким-то хреном это самое АНО регистрирует. Точнее, затем, что сегодня экспериментальный исследовательский театр в РФ может существовать только за счет попрошайничества. А наличие своей конторки попрошайничеству этому способствует. На конторку можно получить грант и самому его контролировать. Это важно. У меня тут богатый опыт. Приходишь со своим проектом в какую-то конторку, получает конторка грант на твой проект — и выясняется, что проектом рулишь не ты, а хозяин конторки. Ты этого хозяина посылаешь, и с проектом от этого ничего хорошего не происходит. Притом нужно понимать, что лично тебе рулить этим грантом экономически не выгодно и тупо опасно. Когда ты не грантополучатель, вероятность получения гонорара за свою работу довольно высокая. Бывают, конечно, злостные кидалы, но с возрастом научаешься их отсекать. Когда ты становишься лицом, распоряжающимся грантом, то гонорар, причитающийся тебе же как творческой единице, ты рассматриваешь как резервный фонд для покрытия дефицита бюджета своего проекта. Вообще для индивидуальной карьеры собственная конторка — вещь бесполезная. Для индивидуальной карьеры нужно не плодить сущности, а налаживать коммуникацию с сущностями, уже существующими.