Режиссер, художественный руководитель независимого «Театра 18+», куратор актерской лаборатории в Московской школе нового кино, участник лаборатории «Ясная Поляна», фестивалей «Любимовка» и «Новая драма», режиссер спектаклей «Кубик Рубика» и «Зажги мой огонь» в Театре.doc
Хочется поговорить о терминах, которые мы очень часто слышали от Михаила Юрьевича, и которые он, собственно, ввел в употребление — «ноль-позиция» и «обнуление» — именно применительно к актерской профессии. И вообще, поговорить о его методах работы с актерами
Считается, что «ноль-позиция» или «ноль игры» — базовое понятие для существования «новодрамовских» актеров и применимо оно исключительно для «новодрамовских» текстов и документального театра. Конечно, это не так. На мой взгляд, эти понятия вполне претендуют на то, чтобы стать базовыми для современного актера и, возможно, лечь в основу обучения актерской профессии сегодня.
В работе с актерами и студентами я часто пользуюсь терминами, формулировками и методами М.Ю., переформулирую, модифицирую, анализирую и сопоставляю с другими похожими идеями и понятиями, например, о том, что пустота и тишина — это лучшие источники вдохновения. Или о том, что пустота не пустотна.
Отказаться от собственной трактовки персонажа — дать зрителю самому доиграть за тебя, расставить свои акценты.
Не заслонять своим «как» более важное «что».
Не заставлять себя испытывать эмоции, которых ты на самом деле не испытываешь. И вообще не делать ничего лишнего.
Если в традиционной актерской школе многим из нас говорили, что на сцену нужно выходить наполненным, в методе М.Ю. все наоборот — выходить нужно пустым, пустым и оставаться. Только тогда ты способен воспринимать то, что дальше будет происходить с тобой на сцене, непосредственно. И непосредственно же реагировать. А может, и не реагировать вообще: «отмена события» — тоже угаровский термин. Я часто слышал его в начале апреля.
Чистое, непосредственное восприятие актером всего, что происходит на сцене, самого себя и вообще всего, — основа метода, который разрабатывал М.Ю.
Мы вместе учили студентов на первом актерском курсе в Московской школе нового кино. Потом М.Ю. сделал с нашими студентами спектакль «24+» в Театре.doc. Мне интересно было, как он преподает, и я наблюдал. Главное наблюдение — ему в принципе был очень интересен человек.
В традиционной актерской школе многим из нас говорили, что сами по себе мы никому не интересны, что интересно только то, как мы играем, интересен образ. В системе М.Ю. все наоборот — нет ничего интереснее человека. Быть собой, насколько это возможно вообще. Просто быть на сцене. Отражать как зеркало реальность. А не прикидываться тем, кем не являешься. Или прикидываться, но открыто, декларируя это как прием.
Я бы провел здесь параллель с методом Бертольта Брехта. Многие считали его метод отстраненного существования, неотождествления с образом несостоятельным, потому что, читая его в теории, ожидали увидеть на сцене актеров-роботов — холодных и ничего не чувствующих, а вместо этого видели по-настоящему живых людей. Через условность к безусловности — такой парадокс.
В методе М.Ю. срабатывает этот же парадокс, только в обратную сторону — актер, отказывающийся от какой-либо игры, стремясь к безусловности существования, приходит к абсолютной условности, попадает в игровое пространство другого уровня. К такой «игре-неигре» не подключиться невозможно. Возникает ощущение тотальности происходящего — той самой правды, за которой всю жизнь охотился Константин Сергеевич Станиславский.
Одним из любимых актерских тренингов М.Ю. было упражнение «В метро». Актеры или студенты садились друг напротив друга и получали задание: «Вы едете в метро». В начале, естественно, многие начинали играть все, что можно: кокетничали с соседями, изображали духоту и усталость, смотрели на несуществующие часы и т. д. Проходило 5, 10, 15, 20 минут, и в какой-то момент даже самые стойкие «игруны» уставали и начинали смиренно или раздраженно ждать окончания упражнения. В этот момент и возникало настоящее метро, в котором люди главным образом ждут своей станции.
Такими простыми трюками М.Ю. счищал шелуху, налипающую за годы обучения в театральных вузах, работы в театрах, кино и сериалах. Но самое интересное — как ему самому удавалось всегда быть «обнуленным» и при этом максимально неравнодушным. В этом его парадокс. А нам есть к чему стремиться.