Не стало не просто старейшего – легендарного сотрудника БДТ имени Товстоногова, заведующего машинно-декорационной частью театра Адиля Мунировича Велимеева, который проработал в Большом драматическом 60 лет. Сообщение об этом появилось на официальном сайте театра. Прощание пройдёт завтра, 11 января.
Его невозможно было представить вне БДТ, на пенсии. Во время монтировки декораций и их разбора, во время спектакля и в антракте на огромной сцене Большого драматического театра можно было заметить худую энергичную фигуру Адиля Мунировича: его движения, быстрые, чёткие, уверенные, невозможно было спутать ни с чьими другими. Слаженной командой машинистов сцены он руководил до 21 декабря 2022 года, когда, возвращаясь из театра домой, поскользнулся на льду на тротуаре в переулке Джамбула и получил несколько черепно-мозговых травм. Две недели врачи пытались спасти его жизнь, но 4 января Адиля Велимеева не стало.
Трудно найти человека скромнее Адиля Мунировича, но удивительным образом именно о нём в БДТ рассказывают больше всего замечательных историй, именно его слова то и дело цитируют.
«Я самый счастливый человек в театре, счастливее актёров», – любил говорить Адиль Мунирович. А когда его спрашивали, почему, отвечал: «Потому что актёры, даже самые востребованные, заняты не во всех спектаклях, а я – во всех».
В театре его называли «хозяином сцены». Главный художник театра Эдуард Степанович Кочергин однажды объяснил, почему: «В европейских театрах такой человек называется директором сцены, и это по сути правильно, потому что он — самый опытный и осведомлённый человек во всём, что касается театральной машинерии. Без него не устанавливаются декорации, не принимаются на работу монтировщики, без него театр не поедет ни на какие гастроли. Его можно сравнить с боцманом на корабле, который тоже именно хозяин. У главного машиниста сцены своё хозяйство — троса, гвозди, болты, холст, бархат, швейная машинка и так далее. Что касается самого Адиля, то все мои тридцать спектаклей, который я сделал с Товстоноговым, я монтировал с ним, с Велимеевым. Мы начинали общаться в тот момент, когда был готов макет декораций, и он мне сразу говорил: „Вот это будет очень сложно, может, поищешь решение попроще?“. Иногда я искал, иногда категорически не соглашался, мы могли очень ругаться, но я сейчас даже не могу вспомнить конкретных поводов, потому что тут не было ничего личного, всё было для дела и заканчивалось всегда хорошо. Адиль — высочайшего уровня профессионал, очень честный, обязательный, удивительно аккуратный, чистоплотный».
На фото – Адиль Велимеев и Эдуард Кочергин © архив БДТ им. Г.А. Товстоногова
В театре вспоминают, что, когда у Товстоногова что-то не ладилось с декорациями, он всегда знал, кого звать на помощь. «Адик! Адик!! Где Адиль?!!» — кричал он, Велимеев возникал, словно из воздуха, — и всё немедленно решалось. Его же Товстоногов призывал, едва возникали те или иные гастрольные планы: «Адиль, а мы помещаемся в Комеди Франсез?» — «Помещаемся, Георгий Александрович», — следовал мгновенный ответ. Названия театров в вопросе то и дело менялись, а суть вопроса и стремительность ответа оставались неизменными: профессиональный глазомер Адиля Велимеева никогда его не подводил.
Врождённая хозяйская жилка и татарские корни обеспечили ещё одно чудесное свойство Адиля Мунировича — умение безукоризненно упаковывать декорации в огромные контейнеры. «Однажды в Испании, — рассказывает всё тот же Кочергин, — куда мы возили на гастроли „Дядю Ваню“, местные монтировщики были потрясены: открыли они вагоны — а там не то что ничего подкрашивать и подправлять не надо, а даже ничего не помялось, — так аккуратно и грамотно Адиль всё упаковал. Я таких людей, как он, больше не знаю».
Самым счастливым днём в жизни Адиль Велимеев называл 11 мая 1959 года, когда директор театра Леонид Николаевич Нарицын принял его на работу в БДТ. Сам этот факт — чудо, потому что никаких документов у молодого человека не было. Они остались в колхозе деревни Большое Рыбушкино Нижегородской области. А Адиль рванул в город своего рождения, заработав первые собственные деньги на переписи населения. Но дело в том, что ровно в тот момент, когда Адиль появился в квартире своей ленинградской тетки, туда же пришла в гости её подруга, портниха БДТ Ибрагимова Надежда Александровна. И все присутствующие принялись её уговаривать: «Ну помоги ты, поговори, с кем надо, в своём театре, ну нет у мальчишки документов и прописки, а хороший ведь парень, ответственный». На следующий день Адиль Велимеев пришёл к директору Леониду Николаевичу Нарицыну — и тот взял его, как говорил сам Адиль Мунирович, «без ничего». Так Адиль Велимеев попал в подчинение к главному машинисту сцены Дмитрию Широкову. Первым его спектаклем стали «Варвары», где были заняты почти все корифеи БДТ — Ефим Копелян, Владислав Стржельчик, Павел Луспекаев, Татьяна Доронина. А с Кириллом Лавровым, отказавшимся играть Черкуна, Адиль почти сразу накрепко подружился раз и навсегда.
На фото – Адиль Велимеев и Алиса Фрейндлих © архив БДТ им. Г.А. Товстоногова
Одним из первых спектаклей, который пришёлся на дежурство нового машиниста сцены, стал «Лиса и виноград», четвёртый спектакль Товстоногова в БДТ – по пьесе Фигейредо о рабе Эзопе, который в финале предпочитает смерть рабству. И вот когда исполнитель роли Эзопа Виталий Полицеймако произнёс: «Где здесь пропасть для свободных людей?» – все, находящиеся на сцене и в зале, услышали громкие рыдания. Зрители, очевидно, так и ушли в недоумении, а актёры, оглянувшись на звук, увидели в кулисах худенького рабочего сцены, для которого трагическая театральная история стала на тот момент единственной реальностью.
Через три месяца Адиля Велимеева призвали в армию на три года, а когда он вернулся, то первым делом отправился в БДТ. Свободных рабочих мест, конечно, не оказалось, но директор вспомнил увлечённого и ответственного паренька и не только взял обратно на работу, но и выделил ему койку в четырёхместной комнате в общежитии театра.
Но первое ленинградское чудо случилось с Адилем в возрасте трёх лет. Тогда, зимой 1942-го, он остался абсолютно один в блокадном городе: отца расстреляли в августе 1941-го, бабушка, брат с сестрой и мать умерли от голода. А Адиль от страха спрятался за кроватью и тихонько там сидел, без сил и без еды. Казалось бы, шансов выжить у ребёнка не было, но неожиданно в комнате появились соседи — они искали в опустевших жилищах что-то, чем можно было согреться: топливо, одеяла. У большой гостеприимной татарской семьи Велимеевых отношения с соседями были очень тёплыми, и, как выяснилось, отец Адиля успел рассказать им о брате, живущем в селе Большое Рыбушкино на Волге. Туда малыша и отправили, но оказалось, что семью его дяди Анвара к тому времени раскулачили и выслали. И тут снова начались чудеса: в Большом Рыбушкине незадолго до того открылся детский дом, куда и поместили маленького Адиля. А директор его взялся разыскать родных мальчика и разыскал. И получил от дяди Анвара письмо с фронта, где тот уверял, что непременно вернётся живым, сразу, как окончится война, и племянника заберёт. Невероятно, но дядя сдержал обещание, вернулся через неделю после окончания войны, а вскоре перевёз всю семью — жену и двоих детей — в Большое Рыбушкино, где один за одним у него родились ещё четверо детей. Вот в этой семье из 9 человек и рос Адиль Велимеев.
И каждый раз, когда Адиль Мунирович отмечал в БДТ круглые даты, на них присутствовала не только его собственная петербургская семья, но и приезжали родственники с Волги с татарскими угощениями. Братья и сёстры. И это были чудесные праздники, самые тёплые и семейные из тех, что проходили в театре, ставшем для Адиля Велимеева вторым домом.
Чуда не случилось только зимой 2022-го…
…Прощание с Адилем Мунировичем Велимеевым пройдёт в большом зале БДТ на Фонтанке, 65, 11 января в 11.00 – на той самой сцене, где он провёл большую часть своей долгой и, как он сам считал, очень счастливой жизни.
Наша редакция выражает искренние соболезнования семье и друзьям Адиля Мунировича, а также всем тем, кто работал с нам в БДТ. Вечная память!