В Лондоне провалился «Полуночный экспресс». Наши артисты вовремя эвакуировались.
Да-да, в основе балета тот самый фильм Алана Паркера (год 1978-й). Основанный, в свою очередь, на вышедшей годом ранее автобиографической книжке Билла Хейса – американского студента, что решил подзаработать на наркоте и был арестован в стамбульском аэропорту с двумя килограммами гашиша. Азиатская тюрьма явилась ему во всем своем блеске – и пережитый Хейсом ад естественным образом заставил читателей (и кинозрителей – на что поработал талант Паркера) ему сочувствовать и вместе с ним переживать надежду на «Полуночный экспресс», то есть на побег. В 2000-м году датский хореограф Петер Шауфусс в своей маленькой труппе, что обитает в Хостельбро, поставил балет на этот сюжет. Ну поставил и поставил – никто этого не заметил; а вот возобновление спектакля в этом году должно было стать сенсацией.
Потому что главные роли – собственно Билла Хейса и истязающего его тюремщика – должны были исполнять российские звезды, Сергей Полунин и Игорь Зеленский.
23-летний Полунин безусловно входит в десятку самых ярких танцовщиков мира – и суперзвездой он стал не вчера, а в 19 лет, когда с разгона взлетел на высшую ступеньку карьерной лестницы английского Королевского балета. Год назад он заставил вздрогнуть весь балетный мир – посреди сезона вдруг взял и бросил труппу, в которую многие стремятся годами. Заявил, что просто устал от танцев, – а уж английские газеты стали искать тайные причины. Поговорили о том, что герой только что расстался с девушкой и находится в душевном раздрызге; о том, что на него слишком давила начальница в театре; что явному герою-неврастенику (если вспоминать старинные актерские амплуа) тесно в упорядоченном мирке английской труппы. Газеты гадали, бросит ли на самом деле Полунин танцы (это было бы похоже на поэта, решившего перестать быть поэтом – впрочем, как мы знаем, прецеденты были) или перейдет в другую труппу. Появление Полунина в московском Музыкальном в начале прошлого лета было встречено всемирным вздохом изумления – но в значительно менее громком театре, чем Ковент Гарден, танцовщик вдруг почувствовал себя уютно и решил еще потанцевать на радость фанатам, что сметают билеты на спектакли с его участием в тот же день, как они появляются в продаже. Многое для изменения настроения танцовщика (с деструктивно-меланхолического на бодро-рабочее) сделал худрук балетной труппы Музыкального театра Игорь Зеленский – собственно, и пригласивший его на работу.
Зеленскому 43, он безусловная мировая звезда (за плечами – карьера в Мариинке и New York City Ballet, масса гостевых контрактов в громких театрах мира), и со сценой он еще не расстался (совсем недавно выходил на сцену Музыкального в «Майерлинге»), но значительно сократил свою артистическую работу ради работы руководящей. Сейчас он одновременно возглавляет две балетные труппы – кроме московского Музыкального, ему подчиняется и Новосибирский балет – и для Великобритании, где он тоже в свое время потанцевал, он уже почти история. История славная – а славные истории хорошо продаются в шоу-бизнесе.
В начале этого года апелляция к такой истории была выставлена Петером Шауфуссом на продажу: недавний беглец из Королевского балета снова танцует в Лондоне, а старший его товарищ и начальник, образцовый «благородный танцовщик» по амплуа, возвращается к обожающей его публике в нетривиальной роли тюремного садиста. На афишах Полунин с затравленным взглядом съежился рядом с властным Зеленским. Касса заработала.
За неделю до только что вышедшей премьеры ей пришлось заработать «в другую сторону» – народ массово пошел сдавать билеты. Потому что наши артисты испарились из спектакля.
Полунин «пропал» – так заявил Шауфусс на пресс-конференции, он не отвечает на звонки и не появляется в своем гостиничном номере. Английские журналисты разыскали его друзей, что видели парня живым-здоровым и которым он якобы жаловался на хореографа. Сам танцовщик для прессы исчез; испарился и его друг и начальник. Через пару дней начальника увидели на одном из рабочих мест – в Новосибирске, а пресс-служба Музыкального театра сообщила, что Полунин в Москве и готовится к очередному запланированному выступлению. Что именно случилось на репетициях, что уже подкатывались к выпуску спектакля, никто из участников конфликта (а конфликт очевидно был) не объясняет. Впрочем, многое прояснилось на премьере.
Начинается спектакль с отстукивания сердечного ритма. Парень в красной куртке (Билл Хейс – роль досталась двадцатилетнему солисту балета Хостельбро Йохану Кристенсену) картинно затягивается сигареткой и делает несколько роботообразных движений: то герой, разместивший наркотики у себя на груди, решается ринуться в двери аэропорта. Ну или просто в какой-то проем – потому что вся декорация (придуманная Стивеном Скоттом) представляет собой комплект железных решеток, закрывающих сцену с трех сторон. В этом проеме угрожающе движутся полицейские.
То есть это Петер Шауфусс, вероятно, считает, что угрожающе. Потому что мужчины приседают, широко расставив ноги, и при этом сгибают руки как куриные крылышки. Потом они начинают наступать на Билли, отбивая чечетку – а юнец изображает преувеличенный ужас. Средством страшного эмоционального воздействия на задержанного становится выход компании полицейских на стульях – они сидя подпрыгивают, держась за сиденье и снова плюхаясь на него попой, и передвигаются из левой кулисы в правую. От такого зрелища действительно кто угодно признается в чем угодно.
При этом происходит все это под бодрую дискотечную музыку – в спектакле использованы мелодии Джорджо Мородера, немало в восьмидесятых поработавшего для Донны Саммер. А когда герою надо пострадать в одиночестве или поплакаться близким (его навещают отец и девушка) – в фонограмме появляются самые затрепанные, «рингтонные» мелодии Моцарта. Английская публика, именно к музыке относящаяся с пристрастием (все-таки истории оперы в Британии почти четыреста лет, а балет появился лишь после Второй мировой) каждую такую перемену (с «веселенько» на «романтичненько-трагичненько») встречала откровенным хохотом.
На спектакле, что предполагал быть трагедией, вообще было много смеха. Вот появляется население мужской тюрьмы, куда заперли Хейса, – хихиканье (мужского кордебалета не хватает и в маленькой толпе выходят танцовщицы; пытаясь обозначать мужскую брутальность движений, выглядят сущим кабаре). Билли бьют, а он, стараясь убежать от преследователей, не забывает останавливаться и делать вращения в воздухе – словно стараясь убедить случайно попавших на спектакль зрителей что балет действительно дурацкое искусство. (В зале хохот). Тюремщик (Бенджамен Уитсон) собирается изнасиловать бедолагу и для этого ставит его на голову – откровенное ржание и непристойные комментарии. Когда же к одному из заключенных приходит Ангел смерти (милая девушка на пуантах) – тот кладет ее себе на коленку так, будто собирается отшлепать… Ну и так далее. Зал арендованного театра «Колизей» на две трети пуст (верхние ярусы закрыты, всем купившим туда билеты вручили другие, в бельэтаж), и оттого реакции зрителей еще слышнее.
Так вот, я думаю, что Полунин и Зеленский за неделю до премьеры просто поняли, как это все будет выглядеть. И сбежали, не пожелав, чтобы публика смеялась и над ними. Но вот что бы им стоило заранее выяснить, чем славен хореограф? (Славен – спектаклями о принцессе Диане, о Майкле Джексоне, о Мэрилин Монро; этакий балет в жанре «Мой серебряный шар»; квинтэссенция пошлости). И не было бы никакого скандала, и оскорбленный Шауфусс не трепал бы имя Полунина в прессе, сетуя на его ненадежность (мол, год назад сбежал из королевского балета и вот теперь, имейте в виду, менеджеры, кто захочет его пригласить). Остановки этого «Полуночного экспресса» в Лондоне просто никто бы не заметил.