СПЕКТАКЛЬ: «Грозагроза»
РЕЖИССЕР: Евгений Марчелли
ТЕАТР: Театр Наций
Режиссер Евгений Марчелли, взявшийся за постановку «Грозы» в Театре наций, подошел к пьесе со стороны сюжета. Текст Островского его не слишком интересует, он честно заявляет, что считает «Грозу» «самой неудачной пьесой Островского», что «предпочитает иметь дело с психологически более сложной драматургией» и что ему было интересно поработать с сопротивлением материала. Поэтому спектакль стал называться «Грозагроза», как бы удваивая замысел Островского проекцией режиссера, который, в отличие от Могучего, делает все, чтобы привести язык пьесы «к какому-то сегодняшнему, человеческому звучанию».
Додумывая варианты превращения из песенной поэмы в психологическую прозу, Марчелли заменяет Волгу бассейном, грозу — оргазмом, сумасшедшую барыню — содержательницей борделя, а Бориса заставляет учить китайский язык — ведь дядя отправляет его на три года к китайцам. Мир Калинова у Марчелли — это мир плоти, где все натуралистично: и синяки, и кровавые сопли, и разбитые губы. Так же плотью одета и страсть, которой одержима в первую очередь Катерина, но и Варвара, и старшая Кабанова.
Тихон тут застегнут на все пуговицы, а Борис — напротив, раздет до исподнего, в этом и вся разница, поскольку играет обоих один и тот же актер — Павел Чинарев (мужики — они и есть мужики, погибель женского рода). Темное царство — это подсознание, вечно алчущее лоно. Страсть губит Катерину, безудержное желание не оставляет выбора.
В этом мире надо уметь скрываться, ловчить, подчинять себя чужим законам. Только старшим дано своеволие: поэтому старшая Кабанова, которую играет главная актриса театра Марчелли и его жена Анастасия Светлова, устраивает истерики с визгом, возгоняя себя до исступления, чтобы потом облегченно затихнуть в молитвах, а Дикой (тоже любимый актер и верный партнер театра Марчелли Виталий Кищенко) просто грубо дерется, в кровь избивая племянника. Безудержная, варварская мощь, в которой Кабаниха и Дикой друг другу под стать.
Рядом с этими изнывающими от несоответствия судьбы и силы двумя вровень только Катерина. В ней тот же огонь, та же сила, вот только пока не искалеченная, не переведенная в агрессию, в насилие. Живая, неприлично откровенная сексуальная энергия в сто тысяч молний, громом прокатившаяся по Калинову, который и не город вовсе, а так — семейный клан, родня, узкое место, душное.
Юлия Пересильд, на которую, собственно, и ставили «Грозу», — актриса очень откровенная, умеющая показать простоватую, но мощную природу героини. Это она и есть гроза, от нее трясет Калинов, из-за нее все ломается и гнется, до времени тлеющая под спудом уклада сила вырывается на свободу и тут же губит все вокруг. Тот самый русский бунт, бессмысленный и беспощадный, взрывает саму Катерину, приводит ее не к освобождению, пусть и символическому, а к гибели.
«Я понимаю, что все это наше русское, родное, а все-таки не привыкну никак», — жалуется Борис в пьесе Островского, а Кулигин ему отвечает: «И не привыкнете никогда, сударь».