31 марта в Большом зале Филармонии дирижёр Александр Лазарев с Санкт-Петербургским симфоническим филармоническим оркестром исполнят Второй концерт для фортепиано с оркестром Рахманинова и Симфонию № 8 Глазунова. Вечер пройдёт в рамках цикла «Филармония от ”Сотворения мира”». О том, почему это событие можно рассматривать в театральном контексте, — Арсений Суржа.
В последнее время журналу ТЕАТР. часто приходится «заезжать» на территорию других искусств. Причина проста: новые события обязывают к новой демаркации. В Петербурге, вопреки всем социальным туманностям, ясно и светло. Заслуженный коллектив спустя двадцать лет (именно столько Лазарев не выступал с ним вместе) обратится в «лазарский орден»: будет лечить духовным душевные раны. И для новой встречи со старым домом — отпраздновавшей век с момента своего открытия Филармонией — подготовлена соответствующая программа. Репертуар — ретроспектива отечественного наследия.
Особо созвучна сегодняшнему дню Восьмая симфония Глазунова (1905): и обстоятельствами при её сочинении, и революционностью собственно самой музыки.
Иногда кажется, что первая русская революция стала предметом подражания для сегодняшних санкционных изощрений. Это и увольнение оппозиционного Римского-Корсакова и бойкотирование — в знак поддержки последнего — концертов провластного Русского музыкального общества; открытые письма выдающихся деятелей искусств; поддержка со стороны музыкального сообщества Европы (в том числе, композитора Сен-Санса). Имела место и профессиональная солидарность от друзей Римского-Корсакова — Глазунова, Соколова и Лядова. Консерваторские студенты тоже не остались в стороне: были с бастующими по одну сторону баррикад. В промежуточном итоге борьба Римского-Корсакова за автономность Консерватории увенчалась позором для власти — увольнением прославленного композитора и отчислением около сотни студентов.
Симфония писалась в переломное время и получилась равной ему. Но не одними протестными — ещё и глубоко трагичными интонациями: косвенно на это влияла и затяжная болезнь композитора. Заболевание, волнения и увольнения эхом донеслись до наших дней.
О завершении своей работы автор напишет так: «Окончено 18 октября 1905. В день дарования свободы русскому народу, вернее, завоевания её мирным путем». Это отрезвляющая своей революционностью симфония. Это — введённый в лазарете адреналин. Впрочем, на кого-то она может подействовать и усыпляюще. И пусть. Где, как не в прошлом, искать утешения от настоящего?
Концерт Рахманинова для фортепиано с оркестром №2 (1901) — концерт такой же революционной полнокровности. Концерт не только исцеляющий, но и получившийся благодаря исцелению. Он посвящён доктору-гипнотизёру Николаю Далю. Посвящение выносится и в сам музыкальный текст: подобно гипнозу воздействуют колокольные интонации вступительного построения фортепиано. Но в своей основе концерт противоположен гипнозу — он дышит мощной энергией пробуждения. И неспроста: это музыка окончания сна и перехода одной эпохи в другую. Эта музыка — симфоническая форма ремиссии Рахманинова. В обстановке всеобщего нездоровья она зазвучит с особой здоровостью. А в исполнении Александра Гиндина ещё и профессионально здорово. Немудрено, что такое средоточие жизни озаглавлено циклом концертов с упоминанием «Сотворения мира» Гайдна.
Сотворение мира без кавычек и прочей космогонии — единственный и очень высокий смысл концерта. Ведь мир сегодня актуален как никогда.