Сцена из «Завещания», группа She She Pop (Берлин/ Гамбург), 2013.
Немецкая театральная группа She She Pop может служить примером эволюции темы в метод: «женское» декларируется здесь как взгляд, но на деле становится инструментом документального театра.
«She She Pop — женский коллектив. Участие мужчин в качестве авторов и исполнителей не особенно влияет на этот факт» — так написано в манифесте, размещенном на сайте театра. Объяснить это противоречие может краткий курс по истории феминизма. Из социальной практики он давно превратился в раздел культурологии, изучающий самые разные явления от католического культа Богоматери до распределения свободного времени воспитывающей ребенка выпускницы Лиги плюща. «Наверное, в этом причина того, что такие темы, как способность и неспособность действовать, множественность взглядов, иерархии, становятся неотъемлемой частью нашей работы», — спокойно объясняют She She Pop.
Выпускники/выпускницы гиссенской театральной академии (там же, кстати, учились и основатели Rimini Protokoll) в конце 90-х решили остаться вместе и исследовать реальность с помощью театра. «Мы не актрисы, — пишут они в том смысле, что, отказываясь от перевоплощения, выбирают другие формы репрезентации, — мы не разделяем нашу работу на режиссуру, авторство и исполнение. Тексты и концепции спектаклей придуманы совместно». При этом в их работе есть место психологии. Когнитивной психологии. Особенно тем ее разделам, которые изучают представление информации и процесс принятия решений.
Pop в названии не имеет отношения к поп-арту. Скорее это указание на мультимедийность, ясность посыла и заигрывание с аудиторией. Как pop-up: книга-раскладушка или всплывающее окно.
В She She Pop фигура говорящего важна в той же мере, как и произносимый текст. А говорится и показывается здесь все от первого лица.
Потому что на десять девчонок
She She Pop не единственный в своем роде театр, преодолевший извечную проблему танцевального кружка. Участницы открытого в 2010 году фестивалем Wiener Festwochen исландского трио Kviss Bumm Bang (не просите меня транскрибировать их имена — Eva Rún Snorradóttir, Vilborg Ólafsdóttir, Eva Björk Kaaber) пошли еще дальше. В Рейкьявике Kviss Bumm Bang делают многочасовые постановки с полным погружением, так называемые Life Extended Performance. Зрителям приходится активно участвовать. Им даже раздают сценарии. Например, в проекте Norm-Olympics их развозят по домам, где каждый получает список небольших домашних дел и супруга. Потом пары встречаются за ужином и выясняют, кому лучше удалось освоить ежедневные ритуалы.
В спектакле Divorce Party («Вечеринка для разведенных») рассматриваются «мистические» (терапевтические?) стороны консьюмеризма. А в недавнем проекте «Гала — праздник меньшинств» Kviss Bumm Bang продолжают исследо- вать психологические рамки нормы. Для этого они собирают жителей разных городов, которые чувствуют себя отличными от окружающих по различным социальным, физиологическим или половозрастным критериям, иногда таким невинным, как лишний вес.
Феминизм — это гуманизм
Критика капитализма и гендерная теория у She She Pop никак не проти- воречат традиционным темам — например, семьи («Семейный альбом») или родины (спектакль-инсталляция «Краеведческий музей»). Жанры при этом интригуют не меньше названий: коллективная биография, коллективный портрет.
Зритель, как правило, включен в игру. Но ему не предлагают дешевый интерактив на уровне пляжной анимации (давайте вместе похлопаем в ладоши). Его незаметно включают в радикальные социальные практики и изящные драматические структуры. Повествовательные техники включают blind date (свидание вслепую), соревнования и опросы, «терапевтические сеансы», фокус-группы, «семейные праздники», социальные танцы.
При этом репрезентация тела, мужского и женского, в спектаклях She She Pop далека от глянцевого идеала. Как справедливо заметила обозреватель журнала Theater Heute Эва Берендт, есть мало театральных коллективов, с которыми приятно вместе взрослеть.
Как все это выглядит на сцене, можно было увидеть пару лет назад на фестивале NET, куда She She Pop приезжали со спектаклем «Завещание. Запоздалые приготовления к смене поколений по мотивам «Короля Лира». Иногда это было похоже на ток-шоу, иногда на спиритический сеанс. На сцене кроме семерых участников She She Pop были их настоящие отцы. У Шекспира вздорный старик делит королевство между дочерьми пропорционально словесному выражению их любви. А каков сегодня мог бы быть ее материальный эквивалент? Здесь открывается целое поле для занимательного неомарксистского исследования со взаимными обещаниями, упреками и внуко-часами, потраченными на детей брата. При этом моральная сторона вопроса не опускается ceteris paribus, но остается одним из основных факторов: «Как долг велит — не больше и не меньше». А каков мог бы быть, например, аналог свиты — вероломных рыцарей, которых бессердечно распускали Регана с Гонерильей? «Предположим, отец переедет ко мне, — допускает одна из участниц, размахивая указкой перед откидным блокнотом с планом своей квартиры. — У него огромная библиотека. Часть книг я смогу разместить в прихожей, часть в спальне. Стол на кухне можно сделать чуть меньше, чтобы уместить еще несколько книжных полок». Разногласия отцов и дочерей, из-за которых проект мог не состояться, и стали его материалом. Причем учитывались споры эстетического характера: отец Себастиана Барка, например, не очень доволен современным театром с его душевным и физическим эксгибиционизмом.
Говоря «приятно взрослеть», обозреватель немецкого журнала имела в виду и то, что все спектакли основаны на реальных событиях из жизни участниц. Real substance — матери, отцы, собственные отношения, которым придают «культурную» форму.
Документальный театр из дословного сначала превратился в свидетельский, а потом, под влиянием contemporary art, в интимный, требующий непосредственного присутствия художника. Этот новый вид документального театра соответствует интимному направлению кинодокументалистики, сосредоточенному на памяти и языке.
И тут можно вспомнить, например, фильм «Истории, которые мы рассказываем» канадской актрисы Сары Полли. Карьеру и личную жизнь своей матери — актрисы Дайаны Полли, а также загадку собственного незаконного рождения она реконструирует в разных жанрах: расследования, мелодрамы, театральной хроники, семейной истории, дневника неуверенной в себе молодой женщины. Мать умерла, когда Саре было 11 лет. Информационный шок и психологическую травму она изживает повествованием. Традиционные письма и интервью перебивает «архивными» кадрами, куда вмонтированы постановочные, стилизованные под домашнюю съемку так, что домыслы от документов не отличишь. Если, конечно, не задумываться о том, что во времена молодости ее матери еще не было принято снимать каждый шаг. Какие-то ситуации Сара Полли заставляет участников (отца, с которым она выросла, и другого, биологического, отца) переживать и проигрывать заново. Иногда просто повторять перед камерой текст прозвучавшего когда-то напряженного диалога. Еще 10 лет назад главными словами в современном искусстве были «инсталляция» и «перформанс» — теперь это «cторителлинг» и «реконструкция».
Для реконструкции есть более точный английский термин reenactment — от слова act. Воспроизведение реальных событий самими участниками этих событий.
У She She Pop тоже скоро выйдет спектакль про собственных мам. Не обойдя стороной такую феминистскую классику, как чеховские «Три сестры» (спектакль называется «Семь сестер») и «Маркиза фон О» Клейста, они наконец добрались до «Весны священной», или, как привычнее в переводе, «Весенней жертвы». Темой, как можно догадаться, будет роль жертвы в семье и обществе. А вот как об этом говорить с собственными матерями — главная загадка.