В Ницце открыта выставка ливанских художников, посвященная интернет-мошенничеству
В Центре современного искусства «Вилла Арсон» проходит выставка любимых французскими критиками ливанских документалистов Жоан Хаджитома и Халиля Жорейж. Название правильнее всего было бы перевести как «Простите, что к вам обращаюсь…» (французское «Je dois tout d’abord m’excuser…», английский вариант — «I must first appologize..» ) — в любом языке эта вежливая формула предшествует на письме долгому рассказу, завершающемуся просьбой о помощи. Художники собрали десятки тысяч слезливых историй с самыми изобретательными попытками выманить номер банковского счета.
Жоан Хаджитома и Халиля Жорейж всегда интересовали повествовательные техники, историческая память и частные судьбы в локальных военных конфликтах. В их фильме «Я хочу видеть» Катрин Денев путешествовала по разрушенной недавней ливанской войной сельской местности вместе с театральным режиссером Раби Мруэ. На этот раз Хаджитома и Жорейж обратились к истории сетевого мошенничества. В десяти выставочных залах виллы XVIII века, перестроенной в 1970-е гг архитектором Мишелем Маро, ливанские художники исследуют эталонные образцы Интернет-спама — «нигерийские письма».
В акустической инсталляции актеры читают их с 23 экранов как монологи. Происхождение текста сразу распознается по стилю, несмотря на сдержанное и точное исполнение. Без лишних эмоций он звучит достаточно анонимно и в то же время пугающе материально — что-то цепляет в каждой из этих историй: то ли увлекательный сюжет, то ли мощное мелодраматическое начало, то ли документальная основа. «Дорогой друг, меня зовут Зуха Арафат, и мне очень нужна ваша помощь. Мой муж оставил мне 30 миллионов долларов, но я и семеро моих детей совершенно лишены средств к существованию, мы не можем воспользоваться нашими заграничными счетами…». Здесь можно встретить и адвоката Каддафи и секретаря Ходорковского, которому Михаил Борисович оставил кое-какие документы, вдову бывшего министра финансов Филиппин или украинского миллиардера. Все они страшно богаты и оказались в очень трудном положении как политические беженцы.
Литературные истоки жанра можно проследить вплоть до XVIII века, когда подобные письма (тогда их называли «иерусалимскими») о злоключениях казненных аристократов и их драгоценностей распространялись мошенниками по всей Франции. Одно из таких писем из книги Эжена-Франсуа Видока «Воры, психология их поведения и язык» (1836) Хаджитома и Жорейж приводят целиком, и это очень увлекательное чтение. В других залах представлены кинетические скульптуры, размечающие географию рассылки современных писем, их происхождение и причудливые траектории. Подробные признания бывшего «скамера» — так называют профессиональных интернет-мошенников, соседствуют с записью настоящей жертвы, которая до сих пор не верит, что ее обманули. Видеоинсталляция со съемками интернет-кафе с разных точек, откуда выходят подозрительные личности, тоже красноречиво свидетельствует о реальности этого явления. Одних и тех же персонажей можно встретить в разных частях выставки, это позволяет проследить стратегии плутовства.
Один из самых смешных залов — «Трофейная комната». Здесь собраны артефакты «скамбитеров» — соревнующихся друг с другом в ловкости виртуальных разоблачителей. Истории в письмах фотографиях развиваются с гоголевским изяществом. Какой-нибудь американский гик вступает в переписку с нигерийским ловцом удачи (в конце 80-х жанр возродился именно в этой растущей нефтяной экономике, медиатизированной и склонной к рискованным авантюрам — об этом даже есть эпизод в прошлогоднем авиньонском спектакле Rimini Protokoll «Бизнес-ангелы из Лагоса»). Говорит, что сочувствует, не может помочь, но верит в его талант и хочет организовать ему арт-резиденцию в Европе или помочь снять кино. Скамбитер обязательно обращается к творческой натуре воришки: просит прислать огромную деревянную скульптуру, портрет своей собаки или DVD с римейком скетча Monthy Python. Тут полет фантазии случайных собеседников поистине безграничен, ест место тайным обществам и унизительным ритуалам, эксплуатации самых разных пластов поп-культуры от порно до уличного цирка и местных религиозных культов. В процессе транспортировки с «арт-объектом» что-нибудь случается, и бедному мошеннику, клюнувшему на эту удочку, так и не удается вернуть потраченные деньги. Многочисленные его путешествия на почту и в офисы Western Union скамбитеры называют «сафари». И чем сложнее «сафари», тем выше искусство игрока. У одного робингуда сохранилась целая коллекция статуэток людей и животных — совершенно в духе фильма Криса Маркера «Статуи тоже умирают» о коммерциализации индустрии антропологических редкостей.
Контрастно на этом фоне выглядят настоящие беженцы и эмигранты, вынужденные приспосабливаться в чужой стране и десятки лет не видеть своих родственников. Их видеозаписи подписаны именами. Драматургически их истории очень похожи на истории из «нигерийских писем», и Хаджитома с Жорейжем намеренно снимают с ними короткие интервью в той же манере. Разница в исполнении. В том, как обычный человек рассказывает свою историю по сравнению с профессиональным, даже очень хорошим актером. У одного из этих персонажей по имени Адиб пережитая история настолько выразительно отпечаталась на лице, что ему даже не нужно ничего говорить, он просто десять минут смотрит в камеру.
Из коллекции мемов и каталога уловок у Хаджитома и Жорейжа вырастает внятное высказывание о природе эксплуатации языка, инфляции образов и лицемерии информационного общества. Только формальная логика с легкостью отличает истину от лжи. Сегодня даже у самых искушенных потребителей притупляются навыки работы с информацией и умение отличать новости от чьей-то больной фантазии.