В Риге продюсерская компания EntracteInternational и продюсер Инна Крымова выпустили спектакль «Записки сумасшедших». О новом сценическом сочинении Дмитрия Крымова, поставленном для Чулпан Хаматовой и Максима Суханова, рассказывает Ирина Кузьмина.
Крымов часто «пишет» спектакль как личный дневник, пишет «для себя», поэтому не каллиграфическим, а свободным, летящим почерком. Пишет легко, без оглядки на академический стиль, без специальных соображений: правильно/неправильно, без изматывающего душу художника желания – украсить собой вечность.
Он пишет его школьной шариковой ручкой и простым карандашом, и изящным поэтическим пером, прекрасной живописной кистью, малярным флейцем и ярким детским фломастером.
На дневниковых страницах пятна: пролитый чай, красное вино, отпечатки пальцев, испачканных краской, вот загнулся уголок, где-то оторвался кусок страницы или нет её целиком. Вот приклеенный маленький конверт, это крымовский секретик, можно открыть аккуратно и заглянуть. Там спрятаны фантомные боли памяти, полные любви и нежности переживания, на которые он смотрит «с балкона своего детства».
Предъявлять ему претензии в слабости драматургии так же странно, как пенять на дневник. По признанию одной голландской девочки по имени Анна, именно дневник стал лучшим подарком в день ее 13-летия, 12 июня, 1942 года.
Чулпан Хаматова стремительно покрывает строчками белую мужскую рубашку. Она движется, как угловатый тинейджер, порывисто исписывая её со всех сторон прямо на партнере – Максиме Суханове. С радостью фиксирует подарки списком: букет роз и два букета пионов, голубая блузка, настольная игра и бутылка виноградного сока, баночка крема, 2.5 гульдена и талон на две книжки, много сладостей, мамин клубничный торт, письмо от бабули, от тети Хелены головоломка, от тети Стефани хорошенькая брошка…
В это время на экране, растянутом вдоль сцены, идет обыск в квартире Франков. В спектакле «Записки сумасшедших» фильм – ещё одна игровая и сценическая реальность (видеохудожник Петр Вознесенский, соавтор сценографии Крымова). Мы видим проходные комнаты, заставленные старой мебелью, маленькую кухню, где уставший от театральной рутины Максим Суханов жарит яичницу. На экране актёры переодеваются в костюмы сценических героев, которых не случилось сыграть, а может, всё это было когда-то, но осталось далеко-далеко в профессиональной памяти. Каждая сцена: Ромео и Джульетта, Антигона и Креон, какие-то жучки, кактусы, божьи коровки и прочее – попытка спрятаться от одиночества, отчаяния и пустоты. Попытка оставшихся вне времени и пространства театральных странников.
На фото – Максим Суханов и Чулпан Хаматова в спектакле “Записки сумасшедших” /©Виктория Назарова
В «Записках сумасшедших» виртуозно взаимодействуют не только две сценических реальности – фильм и живые актеры, юмор и драматизм. Тут также плотно срослись: художественное и человеческое «я» режиссёра, две крупнейшие актерские личности, рассказывающие о времени и о себе, и о проклятии этой профессии – оно настигает всех, будь ты безымянной или настоящей звездой.
Эти двое отчаянно хватаются за прошлое, как и все мы, оно не отпускает. На экране – квартира актёров и разоренный дом Анны Франк, который топчут сапогами, в этот момент ты точно чувствуешь, это – твой дом. К тебе также могут войти товарищи-геноссе, рыться в твоих вещах и книгах, заглядывать во все углы, читать твой дневник…
Дмитрий Крымов говорит не только про фантомные боли памяти, а про то, что обжигает нас сегодня. Он относится к тем художникам, которые тревожат нас своим волнением, они претворяют сырое тесто в хлеб, а хлеб в вино, а вино – в живое чувство.