Думаю о том, какой тяжкий удар корона-кризис нанес и еще нанесет по душам деятелей искусства. Не только по их мастерству, но по их самосознанию, которое не сможет не отразиться на искусстве как таковом. Жизнь показала искусству и его служителям, что они третьестепенны, что без них вполне можно жить, что жалко, конечно, что они не могут какое-то время работать, но есть куча вещей гораздо более важных. Кто-то скажет, что это смирение их (нашей) гордыни. Кто-то скажет, что уже найдены и еще найдут новые способы работы в онлайне. Может быть. Но… Корона-кризис – это серьезная (может быть, временная, но оттого не менее серьезная) победа материализма над идеализмом, разобщения над общением. И в этом ключе даже споры православных о том, можно или нельзя причащаться одной ложкой – частный случай чего-то большего.
Я рос в семье музыкантов, где всегда было понятно, что искусство – это главное. Когда папа звонил и говорил, что сегодня концерт Рихтера и надо в без пятнадцати семь быть у заветной боковой двери в Пушкинский музей, то не было никаких сомнений в том, что надо все бросать, и бегом вернувшаяся с работы мама мчалась со мной к этой двери, а потом писала в школу записку, что у Андрюши болел живот и поэтому он не мог сделать уроки. И когда я чуть подрос и начал звать девочек в театр или на концерт, а мне говорили, что спасибо, конечно, но в этот день я не могу, мне надо готовиться к контрольной работе, то долго не понимал, как это подготовка к контрольной или другие какие-то дела могут быть важнее похода на концерт. Лишь потом я постепенно понял, что для подавляющего большинства людей искусство – это «досуг», то, чем можно, и даже хорошо заниматься в остающееся от основных занятий время. То есть это у меня были извращенные приоритеты, а не у них.
Но я был лишь рядом, сам профессиональным музыкантом не стал. А заниматься искусством профессионально можно только так – считая, что это главное в жизни и что то, что ты делаешь, безумно важно в этом мире и требует огромных жертв, без которых искусства не получается – в том числе и для тех, для кого это досуг. И тут вдруг оказалось – что не так важно. Когда в Австрии уходила в отставку госсекретарь по культуре, ей в претензию ставили, что план по открытию ресторанов и общественных бань был у правительства раньше, чем план по открытию культурной жизни. А деятели искусства протестовали, в том числе и выходя на демонстрации, не только и не столько даже потому что им не выделили материальную помощь, а потому что с ними не говорят, их не слышат.
А еще раньше, во время локдауна, одна певица мирового класса, у которой календарь был расписан на три года вперед, писала мне, что неясно, где сейчас быть и что делать. Писала, что «понятно, что идет война, но на войне артисты всегда были нужны на фронте, а где сейчас тот фронт, на котором мы нужны?» Оказалось, что не нужны – ни на фронте, которым стали больницы, ни в тылу.
Сейчас все радуются тому, что уже что-то можно. Прекрасный директор театра в Москве пишет восторженный пост благодарности департаменту культуры Москвы за приказ, позволяющий возобновить работу театра. И я радуюсь вместе с ним. Почитал сам приказ. Если следовать ему буквально, то главными в театре должны стать не режиссер, не дирижер, не артисты и не директор, а клининговые компании, которые будут «проводить влажную уборку с применением дезинфицирующих средств вирулицидного действия со следующей регулярностью: сценические пространства и репетиционные залы – после каждой репетиции; подсобные помещения (гримерные, комнаты приема пищи, санузлы и др.) – каждые 3 часа; дверные ручки, другие “контактные” поверхности – каждый час». И еще некие фантастические санитары, которые должны каждые 4 часа проверять у всех температуру. Правда, вы серьезно? А как усадить в оркестровой яме музыкантов через 1,5 метра, а духовиков через 2 метра? Это ж какую нужно иметь яму? А на какие деньги покупать индивдуальные гримерные наборы и дополнительные пюпитры «в случае если при рассадке через 1,5 метра чтение нот будет затруднено»? Ясен перец, что будет затруднено.
Ну ладно регуляции сверху. Главное что в принципе можно снова играть, а остальное жизнь дорегулирует. Другая проблема в том, что люди соскучились, конечно, по культурной жизни, но далеко не все и не очень сильно. Таких вот сумасшедших с описанными выше извращенными приоритетами не очень много. На юбилейный Зальцбургский фестиваль, который висел на волоске, но героически открылся, по сокращенной программе и с уменьшенным для «шахматной рассадки» количеством публики, распроданы далеко не все билеты. И это при том, что поездки из соседних стран не имеют препятствий (с американской и русской публикой швах). Мне пишут, что «баварские дантисты», ранее покупавшие солидную долю довольно дорогих зальцбургских билетов, предпочли остаться дома – или отдыхать на озерах, где из-за спроса на местный туризм еще больше выросли цены. А на впервые организованной в Вене трансляции «Электры» Рихарда Штрауса из Зальцбурга в день открытия в кинотеатре было 11 человек в зале. Да, 17.00 в жаркую субботу в летнем городе плохое время, а мероприятие можно было лучше организовать и промоутировать, но тем не менее. Даже на знаковые культурные события, ценой сложнейшего лоббирования и организационных усилий проведенные, спрос не так велик. Многие берегутся. Или поняли, что могут без этого жить.
Вот и получается, что одни артисты сидят без работы и находят выход в радостях личной жизни, в которой они раньше были очень ограничены (главное ведь было искусство!). Хорошо, что не голодают. Или кто-то уже голодает, мы не знаем. Другие радуются первым возможностям что-то делать и будут тщательно дезинфицировать разделяющие щитки и контактные поверхности. Кто-то уже задумался о смене профессии? Кто-то решил отказаться от ненормальной жизни артиста? Город Вена устроила вот дополнительный фестиваль в парках, чтобы поддержать артистов. На входе в огороженную зону для публики с расчерченными на траве квадратиками надо было сдать номер телефона и имейл на случай вспышки коронавируса. Молодцы! Кто еще что такое сделает для поддержки искусства? Как долго будут беречься «баварские дантисты» и люди, которые полюбили компьютерное уединение, потеряли инерцию того, что надо куда-то ходить в общество? Сколько закроется малых театров, сколько импресарио обанкротятся? Как жить с осознанием того, что искусство не так важно? И какое искусство делать в такой ситуации – еще более коммерческое, рассчитанное на внешние эффекты? Или еще более элитарное, рассчитанное на совсем узкий круг «сумасшедших»?
Это очень хорошо, что многое в культурной жизни начало восстанавливаться. Но как восстанавливать идеализм?