На фестивале “Территория” показали один из последних спектаклей Эймунтаса Някрошюса “ЦИНК (ZN)”. Для меня этот обернувшийся интеллектуальным боем между Алексиевич и Някрошюсом спектакль оказался почти невыносимым испытанием.
Так беспощадно, зло и иронично на протяжении трех часов спектакля «Цинк», поставленного по двум книгам Алексиевич (о трагедии в Чернобыле и о войне в Афганистане), расправляться с Нобелевским лауреатом по литературе под силу только большому мастеру. В его же силах величественно, в одночасье, реанимировать ее под самый финал спектакля всего одной убойной мизансценой: в контровом свете одинокая фигура актрисы Альдоны Бендорюте, блестяще играющей Алексиевич, остается неподвижной статуэткой «Оскар» даже не на сцене, но в веках.
Алексиевич в спектакле Някрошюса – субтильная несуразная девочка, неуместная, неуклюжая, жалкая. Резиновые сапоги не по размеру, гигантского объема диктофон в половину роста писательницы, который та, словно санки, всюду таскает за собой, в дамской сумочке телефонный аппарат советского образца с оторванными проводами, вечно не работающая зажигалка, утрированные кукольные вздохи, жеманность поз, то и дело не к месту оголяемые плечи. Система жестов и образов, по которым Някрошюс строит образ журналистки, вырисовывает чистую чеховскую формулу. Перед нами конторщик Епиходов – двадцать два несчастья, но никак не выдающийся автор, в одиночку собравший одно из самых больших свидетельств об ужасах истории XX века.
Элитарный бой режиссерского образа с документальным журналистским словом идет не в пользу последнего. За полтора часа первого акта звучит всего два монолога из «Цинковых мальчиков». В спектакле Някрошюса есть воздух, невесомость, строгость цветов и линий: белые деревянные слоны, шуршащие пакетики, красные нити… Но нет драматичного и безжалостного журналистского текста. Почти нет. Второй акт – в прямом смысле слова – суд над писательницей. Някрошюс буквально топит жесткий, документальный слог книг Алексиевич в чрезмерной образности. Этот реальный до тошноты плач афганских матерей болезненно и неестественно вламывается в образную вселенную Някрошюса и становится комом в горле.
Проблема в смотрящем тут очевидна: спектакль Някрошюса вышел в 2017 году – за два года до потрясшего весь мир телевизионного мини-сериала HBO в жанре исторической драмы «Чернобыль». Фантазия, которую, вероятно, некогда провоцировал «Цинк» Някрошюса, была призвана возбудить желание разобраться в книгах Алексиевич, расслышать текст, захотеть его жадно прочесть и осмыслить. У зрителя, смотрящего «Цинк» в 2019 году, в чье сознание навсегда инсталлированы жуткие картины воссозданной американцами чернобыльской реальности, условность и метафоричность Някрошюса вызывает недоумение и даже протест. Прекрасный и трагичный, афористичный и инфернальный мир Някрошюса ушел вместе с ним самим в безвременье, оставив нас в грубой и беспощадной реальности исторических фактов.