Лаборатории уже давно стали чем-то привычным для российских региональных театров. Но все-таки некоторые из них кардинально отличаются и по формату, и по результату от обычных режиссерских, нацеленных в первую очередь на постановку спектаклей. Редактор ТЕАТРА. Ника Пархомовская рассказывает о двух июньских лабораториях, куратором которых она стала.
Июнь выдался жарким. И речь не только об аномально теплой погоде, охватившей европейскую часть России, но и о количестве театральных событий, превысившем все мыслимые пределы. Фестивали, премьеры, громкие увольнения, бурные дискуссии в социальных сетях. Но для меня все-таки самыми главными стали два давно запланированных проекта, где я выступала не в привычной роли критика или продюсера, а в качестве куратора. Речь о лаборатории документального театра в Лысьвенском театре драмы имени Савина и лаборатории сайт-специфик в рамках Архангельского фестиваля уличных театров. Обе проводились впервые, обе на базе государственных учреждений культуры, обе с участием местных художественных сил, обе длились около недели. Но во всем остальном – главным образом, в принципе и характере работы, – они отличались едва ли не радикально. Об этой разнице интересно поговорить, спустя некоторое время после финальных показов.
«Место действия: Лысьва»
Идея лаборатории документального театра в Лысьве окончательно оформилась у меня во время апрельской поездки на проходивший там фестиваль «Театральная весна». Посмотрев очень разные по стилю и содержанию спектакли, пообщавшись с актерами и зрителями, я поняла, что Лысьва буквально живет театром. А еще заводом: его былой славой и не самым славным настоящим. А еще в Лысьве (и в соседних селах и деревнях) удивительно красивая природа, резко контрастирующая с унылым индустриальным пейзажем. Именно тогда я поняла, что если уж делать здесь лабораторию, то про саму местность, ее особенности и силу. Тогда же стало ясно, что будет здорово соединить в разговоре об этом удивительном городе со своей энергией и обаянием тех, кто здесь родился и вырос, и тех, кто здесь никогда не был. Так возникли имена драматургов из разных регионов – Алексей Житковский из Нижневартовска, Олжас Жанайдаров из Москвы и Лидия Голованова из Петербурга. А в помощь им – режиссеры, для которых Лысьва отнюдь не чужая (Вера Попова теперь здесь главреж, Андрей Шляпин ставит спектакли, а Михаил Тихомиров – лысьвенец в третьем поколении). Но формировать пары и темы заранее не хотелось, поэтому мы решили отложить знакомство с людьми и местом на потом, то есть на дни, когда, собственно, и будет проходить лаборатория.
В июне мы все встретились и первым делом поехали в интереснейшее село Кын, где когда-то располагались строгановские заводы, а нынче процветает разве что спорадический туризм в виде сплавов по не слишком бурной в этих местах реке Чусовой. На следующий день мы всей группой (актеры, дирекция, технические службы, представители цехов, драматурги и режиссеры) облазили театр от подвала до чердака, да еще поговорили про его историю. В третий день оказались в гремящем, пышущем зноем цехе эмалированной посуды, где немного пообщались с работниками (в основном, с работницами), прошли по ходу движения конвейера, сходили в музей и расписали эмалью кружки. Из трех путешествий родились три идеи (индустриальной оперы, театрального сериала и спектакля из одного слова) и три творческих союза, причем никто из драматургов ни о чем заранее с режиссерами не сговаривался: все только по зову души и совпадению с темой/формой. Затем пришлось выбирать свой материал и свою команду актерам, и, что удивительно, они, не сговариваясь, равномерно распределились на три группы. Дальше – три дня репетиций, а потом в субботу 19 июня показы для коллег и публики: один за другим, с небольшими перерывами и обсуждениями.
В итоге недельной лаборатории появились на свет совершенно не похожие по жанру эскизы, которые логичным образом соединились в триптих. Путешествие в Кын вылилось у Алексея Житковского, Андрея Шляпина и примкнувшим к ним актеров в веселую и одновременно печальную деревенскую интермедию из одного лишь слова «кын» и чудовищных в своей пошлости культурных/криминальных новостей, разыгранную прямо на большой сцене театра. Экскурсия на завод материализовалась в выдержанной в едином темпоритме, полной шумов и звуков, сыгранной будто на одном дыхании на тазах и кастрюлях музыкальной фантасмагории Лидии Головановой и Михаила Тихомирова, в которой личное отношение актеров к тяжелому труду в нечеловеческих условиях «читалось» в виде вербатимов. Наконец, история театра срифмовалось у Олжаса Жанайдарова и Веры Поповой с историей города, и в последнем – поэтичном, неторопливом, одновременно смешном и грустном эскизе зрители услышали и личные истории артистов, рассказанные другими артистами, и цитаты из паблика «Подслушано», и даже вымышленный сюжет с приезжей девушкой и местным мачо. Обсуждая увиденное, зрители буквально требовали продолжения, а артисты и другие сотрудники театра говорили о том, что совершенно по-новому посмотрели на свой город, свою работу, свою жизнь. В результате лаборатория оказалась психотерапевтичной и объединяющей, и хочется верить, что раз есть соответствующий запрос, она продолжится, пусть и в какой-то другой форме.
«Были и не были» в Архангельске
Совсем другое дело – лаборатория сайт-специфик в Архангельске. Начать с того, что сама идея ее проведения возникала не у меня (то есть снизу), а у руководства фестиваля уличных театров, который проводится уже около тридцати лет и считается одним из главных событий в культурной жизни города. Во-вторых, их замысел изначально заключался в том, чтобы познакомить зрителей с относительно новым для Архангельска жанром сайт-специфика, и только во время совместных обсуждений стало понятно, что будет интересно попробовать объединить в одной работе представителей разных, в том числе непрофессиональных, театров. Наконец, в первоначальной концепции акцент делался на сотрудничество с приезжим режиссером, но постепенно стало понятно, что колониальные практики тут не сработают, и куда логичнее объединить «варягов» с их свежим взглядом и аборигенов, то есть местных художников с их давно сформированным отношением к городу. В итоге помимо меня и молодого петербургского режиссера Кирилла Люкевича в постановочной группе оказались художник Александр Менухов, поэт Валерий Чубар, хореограф Сусанна Воюшина, саунд-дизайнер Степан Полежаев. Плюс разномастная компания из выбранных по open call’у музыкантов и артистов из главных театров города – Молодежного, Драмы, Кукол и примкнувшего к ним театра пантомимы «ТабурЭ», а также соседнего Северодвинска.
Еще одно отличие от Лысьвы заключалось в том, что у архангельской сайт-специфик лаборатории была заявлена тема – Степан Писахов, его жизнь и творчество. И вся наша исследовательская работа строилась именно вокруг этого чрезвычайно значимого для Севера, но почти совершенно неизвестного остальной России персонажа. Человек-оркестр, художник и сказочник, трикстер и фрик, красный и белый, красавец-мужчина и неухоженный старик в заношенных пальто и шляпе, Писахов стал нашей путеводной звездой, нашим вдохновением и героем всех разговоров. В первый день, после того, как мы все познакомились и поиграли в импровизированном оркестре, мы отправились в его музей. Во второй по всему городу искали «писаховские места», которые каждый участник предварительно нанес на карту, так что в итоге мы прошли 21 километр по жуткой жаре. В третий устроили выставку предметов, которые у нас ассоциируются с Писаховым и Архангельском. В четвертый сочиняли и разыгрывали этюды в зеленом амфитеатре Дворца Пионеров и на песчаном берегу Северной Двины. В пятый извлекали звуки и сонастраивались. А в шестой играли спектакль-променад в сквере между памятником Писахову и его музеем, который он, вероятно, чаще всего миновал по дороге куда бы то ни было.
И хотя артисты существовали в большинстве своем отдельно (Наталья Малевинская торговала «морожеными песнями», Тамара Волкова ловила ветер, Юлия Корельская искала потерянную в ходе лаборатории книгу, Иван Братушев колол и топил лед, Полина Никитина продавала билеты на несуществующий рейс «Архангельск – Нью-Йорк», Елена Комиссарова рисовала небо, Юрий Прошин отдыхал и так далее), на зеленом пятачке в центре города неожиданно возникла стихийная ярмарка, веселый балаган, непрекращающаяся игра, которую местные дети приняли за азартный квест, а опытные взрослые – за театр. Это и правда была история про удовольствие и нахождение в настоящем моменте; про Писахова, рождавшегося буквально из ничего здесь и сейчас, про дух, а не букву. И хотя в основном все строилось на актерских импровизациях, «приносах» и фантазиях, некоторый режиссерский диктат все-таки ощущался. В этом смысле лично мне хотелось бы в лабораторном формате меньшей заданности и ориентации на конечный продукт. Впрочем, участники, по их словам, остались довольны проделанной коллективной работой не меньше зрителей и просят продолжения, которое бы вновь объединило сотрудников разных профессиональных коллективов, прежде никогда не выходивших на одну сцену. В общем, следующие осень, зима и весна в Архангельске и Лысьеве могут быть жаркими.