© Шамиль Хасянзанов
Всеволод Лисовский показал 48-часовой спектакль-променад «Сквозь / Скольжение по возможностям». Почти двое суток почти сорок зрителей двигались, не зная куда и зачем.
Конечно, спектакль-променад – не новость. Но премьеру Всеволода Лисовского просто променадом не назовешь. Променад это все же что-то довольно короткое; какое-то беззаботное фланирование. «Сквозь…» – спектакль-путешествие: организаторы скрупулезно фиксируют – 1200 км, 5 населенных пунктов, 7 перегонов. Для двух дней это много, да. Впрочем, усталость здесь важный фактор. Когда ты устаешь, то, в принципе, уже все равно: мыслей нет, или они настолько вялые, что никак не отвлекают от окружающей среды. Еще интересно смотреть на людей, поехавших вместе с тобой в это путешествие, о котором каждый из нас мало что знал (надо сказать, наблюдалась удивительная сплоченность). Ну и конечно, было между нами какое-то безмолвное доверие – как бывает у заговорщиков или у смельчаков, пустившихся в авантюру.
Внутри компании в сорок почти человек то и дело возникали какие-то тандемы или трио, впрочем, этот механизм функционировал вовсе не так, как бывает в школьном классе или, например, в коллективной туристической поездке. Здесь потребность в некотором постоянстве, связанная с общим бытом, со стрессовой ситуацией попадания в чужеродное пространство, в компанию чужаков, исчезла как-то сама собой. Интересно думать, а почему так? (Вообще, наблюдение за собой, за окружающими, за сменой декораций, вместо которых здесь натуральная картинка, с природой, поселками и городами, – наверное, главное состояние зрителя-участника). Так вот: наверное, потому, что в истории, придуманной Лисовским, у зрителей нет какой-то определенной задачи, цели – нам не надо что-то узнать, не надо увидеть что-то конкретное, достопримечательности нас не волнуют. Вернее, может, и волнуют, но не те – тут иерархии отменены, и, например, старушка, направляющаяся к деревянному дому на велосипеде, или стадо возмущенных гусей вполне заслуживают того, чтобы быть не менее интересными, чем какая-нибудь усадьба или водонапорная башня.
Раскрывать маршруты не хочется, незнание, если вы хотите получить впечатление, здесь серьезный момент: не знаешь, куда, не знаешь, сколько по времени. Только на один вопрос знаешь ответ: зачем? Да не зачем! В общем, Лисовский делает очень понятную операцию: обессмысливая наше движение, он выбивает почву из-под нашего привычного рационализма – нет плана, нет графика. Эффект такой неопределенности двоякий: поначалу – беспокойство, по секрету спрашиваешь кого-нибудь из администраторов – сколько нам все же ехать? А ночевать где мы будем? Потом отпускает – на смену этой городской тревожности и деловитости приходит даже не спокойствие, не расслабление, а скорее, напротив, сосредоточение, внимательность. Это, в общем, то, чем достаточно много занимается современное искусство и современный театр, в частности: смена оптики зрителя, сбой в уверенном автоматическом восприятии мнимо статичной окружающей реальности.
Холодным утром, где-то в перелеске, на какой-то полянке вы и ваши товарищи по приключению сидите на пластиковых стульях, расставленных рядами. Вы – в театре. Вы – зритель, пока – зритель. Где-то вдалеке, в зарослях травы или на крыльце какого-то хозблока или деревенского магазинчика мелькает белое платье: образ мистической невесты – главный в спектакле. Это немножко похоже на фильмы ужасов, на такие, малобюджетные и арт-хаусные, ну и немного трэшовые. Эти невесты (всего их в спектакле четыре Екатерина Дар, Марина Карлышева, Ульяна Васькович, Людмила Корниенко) – вещуньи: отрешенными голосами, с застывшим взглядом они произносят тексты Вернера Гейзенберга из книги «Физика и философия».
Гейзенберг, основоположник квантовой физики, сравнивает достижения современной науки с прозрениями античных философов, выстраивавших теоретическую картину мира, близкую к сегодняшним представлениям. Речь идет о том, как возник и как устроен мир, что послужило первоматерией, какая стихия – вода, воздух, огонь – первичны, что такое энергия и какова мельчайшая частица любого вещества. Книга Гейзенберга, мягко говоря, сложная, отнюдь не научно-популярная, и гуманитариям здесь непросто. Впрочем, актрисы произносят эти тексты как медиумы, как будто транслируя какое-то абстрактное, безымянное знание. Как будто какая-то древняя мудрость, которую несколько тысячелетий пытался отменить прогресс, прорвалась неуправляемой силой сквозь жестко структурированную нашу жизнь.
Вообще, спектакль «Сквозь» – как раз о физике и философии, то есть даже не столько философии, сколько о законах восприятия. Надо сказать, что помимо невест, превращающих логические выкладки древних греков в малопонятные, герметичные заклинания, часть спектакля – это чат в WhatsApp для участников путешествия. А в чат то и дело скидывают новые видео – и там самое разное: что-то касается спектакля напрямую – например, режиссер Лисовский размышляет об открытиях квантовой физики, о нелинейности времени, об утратившей актуальность ньютонианской картине мира. В других роликах актрисы рассказывают о себе или том, что происходило с ними несколько минут назад. Вообще, режиссер спектакля, похоже, проводил эксперимент не только над нами, но и над актрисами.
Убедившись в невозможности понять и осмыслить интеллектуальный текст из той области, в которой ты полный профан, сосредотачиваешься на чем-то другом. Да, ты слышишь текст, но параллельно сканируешь пространство – вот табличка «Осторожно – огнеопасно» на каком-то унылом здании, вот коровья лепешка, вот сонные местные жители, изумленно и настороженно наблюдающие за толпой людей, собравшихся в этих, казалось бы, ничем не примечательных глуховатых местах. С актрисами было что-то похожее. На обратном пути показывали видео на несколько часов, видео с репетиции. Актрисы читали свои сложнейшие тексты, а потом пересказывали с максимально возможной подробностью, что они успели заметить вокруг себя – какие-то движения коллег, какие-то звуки. Это не расфокусировка внимания, скорее – переориентирование: возможности восприятия расширяются, вбирая в себя параллельные, никак не взаимосвязанные друг с другом пласты реальности.
Не раскрывая карт, хочется еще сказать, что если мы наблюдаем прохожих, прохожие наблюдают нас, то команда спектакля занимается нашим состоянием и тем, что происходит вокруг – исследует самыми что ни на есть научными и широко известными способами (измеряя температуру, давление и т.п.), фиксируя, но не интерпретируя результаты. Собственно, кажется, в этом и есть цель спектакля – перевести человека из привычной роли критика в сложную роль созерцателя, улавливающего колебания многослойной реальности. Это удается, хотя, растревоженный этим опытом, ты начинаешь мечтать о чем-то большем: чтобы бесцельность твоего движения совпадала с необязательностью маршрута и отсутствием направляющей силы, а театр, перформанс сам собою становился бы частью повседневного опыта.