Не парадокс ли – зрелище для незрячих? И разве бывают незрячие зрители? Обычно в театре мы смотрим, но Каролина Зерните доказала, что «спектакль с закрытыми глазами» тоже возможен. В апреле в Московском театре кукол давали самую необычную премьера сезона.
«Майская ночь» поставлена по мотивам повести Гоголя и, как и полагается у Гоголя, там есть Галю и Левко, есть Панночка и ее мачеха-ведьма; их играют актеры и куклы. Но, по условиям спектакля, видно их быть не должно – ведь спектакль предназначен для слепых и слабовидящих. В крайнем случае, для зрячих, но готовых надеть повязки и воспринимать действие другими, помимо глаз, органами чувств.
Свой эксперимент Каролина Зерните начала с того, что поставила в Литве спектакль для детей – «Сказки пчёлки для шести чувств». Ей хотелось, чтобы его можно было воспринимать и зрением, и слухом, и обонянием, и осязанием, и вкусом, и даже таинственным «шестым чувством» (на роль последнего выдвигают то интуицию, то кинестезию – те смутные ощущения от мышц и органов равновесия, которые, тем не менее, только и позволяют нам двигаться). Каролина не знает, существовали ли у ее эксперимента прецеденты, есть ли у нее предшественники. Между тем, они есть, и – весьма достойные.
Еще в начале прошлого века итальянские футуристы придумали «синтетический» или «тотальный театр» – полисенсорный, «обонятельный, осязательный, шумовой». Об «искусстве шумов» футуристы говорили еще до первой мировой войны, а после нее включили в сферу искусств и осязание. В темноте окопов – пишет Маринетти – ему приходилось узнавать вещи на ощупь; после войны он издал манифест «тактилизма», о высоком искусстве прикосновения. Маринетти предложил создавать специальные «тактильные таблицы», в которых чередовались бы различные фактуры и формы и которые надо было воспринимать рукой. Составлением тактильных таблиц занялась его жена художница-футуристка Бенедетта Каппа. А сам Маринетти придумал еще и «тактильную комнату», где стены и пол были бы покрыты материалами, создающими разнообразные, приятные и новые ощущения и для рук, и для босых ног и тел.
Кроме «искусства шумов» — речи, пения и звуков, имитирующих, к примеру, шелест листвы, плеск воды или скрип сверчка, Каролина Зерните использует в спектакле и тактильные ощущения. Публику овевает ветром, до нее дотрагиваются руки актеров или страшная «лапа» мачехи-ведьмы, превратившейся в кошку с железными когтями. Публике дают ощупывать кукол — персонажей легенды о Панночке, этой сказки внутри сказки. Художница спектакля Паулина Нешукайтите занималась, в частности, придумыванием материалов, из которых сделаны перчатки — то есть ничем иным, как «искусством тактилизма» по Маринетти. Разрабатывала она и специальные кресла на колесах, в которых сидят восемь «незрячих зрителей» или, лучше сказать, участников спектакля. По ходу действия актеры эти кресла передвигают или катают по сцене, как бы отвечая на еще один призыв Маринетти — «освобождать зрителя от покорной и рабской неподвижности и приводить его в движение». В манифесте «Футуристический тотальный театр» Маринетти предлагал перемещать зрителей на «вращающихся креслах-столах» между сценами, где «на расстоянии вытянутой руки бежит быстрая лента с неожиданными тактильными ощущениями, дополненными и подчеркнутыми клавишами ароматов». В «Майской ночи» ароматы тоже были: огурцов, свежеиспеченных пирогов или мелиссы. Авторы спектакля побили даже Маринетти – пироги можно было еще и есть, получая тем самым вкусовые ощущения.
На роль полисенсорного спектакля «Майская ночь» Гоголя подходит идеально. Когда нас спрашивают: «Знаете ли вы украинскую ночь?», – приходится согласиться с тем, что мы не знаем украинской ночи. Иначе говоря, нам трудно ее представить всеми чувствами сразу. Визуализируя, мы можем увидеть темноту, ночное звездное небо или лунную дорожку на поверхности озера, но ведь надо еще поднапрячься и ощутить теплый ветерок на коже, запах цветущего жасмина и услышать пение сверчка. Красота майской ночи воспринимается всеми чувствами сразу. А готовы ли мы к этому в театре? «Спектакль с закрытыми глазами» может приготовить к этому и нас, обычных зрителей и тем самым хоть чуть-чуть приблизить к той полноте тактильных, обонятельных, кинестетических ощущений, которой обладают незрячие.
Спектакль Каролины Зерните – первый опыт, который можно и нужно совершенствовать. А для этого нужно многое знать и о наших чувствах и о том, как воспринимают мир незрячие. После спектакля один из участников-экспертов, член Общества слепых, рассказал, что первое впечатление слабовидящего о месте, куда он попадает – это запах. Когда, например, прилетаешь в другую страну, то узнаешь об этом, прежде всего, по запаху. Вот и я помню, как, попав в юности первый раз за границу, поражалась чужим запахам – кажется, волновавший меня запах шел от чистящих средств, которыми моют подземные переходы в Манчестере. Эти и многие другие виды чувств развиты у незрячих в гораздо большей степени, и это можно и нужно использовать в особом театре. И еще: надо понять, в чем состоит поэтика запаха или поэтика прикосновения – тех чувств, на которые мы редко опираемся в искусстве. Маринетти когда-то давно такой вопрос поставил, а Каролина Зерните с помощниками – актерами Московского театра кукол – пытаются на него отвечать. Вместе они работали месяц, придумывали, как передать тот или иной звук, как подобрать материал. Однако месяц слишком короткий срок, чтобы всерьез добраться до поэтики закрытых глаз. Она пока еще остается тайной не только для авторов спектакля, но и для всех нас. И все же – браво за смелость!