Журнал ТЕАТР. о премьере Олега Долина, открывшей новую площадку Молодежного театра.
Режиссер Олег Долин – первооткрыватель сценических пространств РАМТа: зимой 2017 года он отправил своего “Коновалова” в Белую комнату (антресольный зал, бывший репетиционным помещением), летом 2019 года поставил подмостки для “Зобеиды” во внутреннем дворе – рискованно, ведь живешь в таком климате – того и гляди,, дождь пойдет. С другой стороны, он действует в соответствии с местной традицией: сложно вспомнить, в каком уголке РАМТа еще НЕ играли спектаклей. Чего стоит одна только “Береника”, которую Алексей Бородин разместил на лестнице, или его же “Лоренцаччо”, где актеры фехтовали в партере и обменивались репликами через балкон, а зрители сидели на сцене.
В “Зобеиде” по пьесе Карло Гоцци зрителей ждут несколько рядов скамеек под открытым небом, ограниченным многоугольником крыш. Вдалеке – железная калитка, ведущая на шумную и украшенную к бесконечному празднику Дмитровку. Перед глазами – небольшой истертый наклонный деревянный помост и деревянный же задник такого вида, что почти физически, пальцами, ощущаешь занозы от прикосновения к нему. На железной балке над этой простенькой сценой висит кусок бордового занавеса – некогда шикарной, но теперь потасканной ткани. По бокам помоста – места для актеров, где они не только переодеваются, но и подыгрывают на ударных или “создают шумы” (сценография Сергея Якунина). Все персонажи, исключая Зобеиду, носят маски, сделанные из легких материалов (авторы Евгения Панфилова и Сергей Якунин) и костюмы, которые будто долго лежали в сундуках, кое-где их погрызла моль, кое-где пришлось отрезать кусочек на заплатку.
Возвращение к традиции дель арте происходит довольно часто (не вдаваясь в историю театра, заметим только, что в 2002-м в РАМТе Николай Рощин ставил “Короля-оленя”). Собственно, сам Гоцци – это уже попытка реверсии, обновления уставшей традиции. Спектакль Долина не пытается “оживить Лазаря”, это не реинкарнация и не реконструкция старинного спектакля, это игра в дель арте, игра со зрителем, и, одновременно, с актерскими клише. Постановка притворяется спектаклем не самой успешной труппы, все еще путешествующей по Италии благодаря неожиданному драматургическому подарку Гоцци и любви к театру. Их мало, им приходится играть по нескольку ролей и пренебрегать гендерным соответствием. Звучит музыка, написанная как до сказки Гоцци, так и сильно позже нее: Жан-Батист Люлли, Клаудио Монтеверди, Габриэль Форэ, Иоганн Себастьян Бах.
Сюжет простой: юную Зобеиду (Полина Виторган) очаровал царь Синадаб (Михаил Шкловский). За ним числится много жестоких чудес, но самое изощренное из них – превращение жены в корову через сорок дней в браке. Жрец Абдалак (Сергей Печенкин) предостерегает девушку, указывая ей на таинственный грот, где живут жертвы Синадаба – в том числе, ранее исчезнувшая из дома сестра и невестка. Любопытство побеждает недоверие, Зобеида узнает правду и готова отомстить мужу при помощи отравленного печенья. В это же время ее отец, царь Бедер (Александр Девятьяров) собирается штурмовать город Синадаба, дабы вызволить родных и близких. Кончается все хорошо, хотя Бедера убивает собственный сын (Виктория Тиханская) – но никто особенно не печалится, ведь сие коварство подстроил Синадаб, а сам Бедер был не без кровавого греха за душой.
Артисты здесь говорят очень громко, четко артикулируют и много повторяют, переиначивают фразы, гоняя их как камешки во рту. Они пыхтят, воют и скулят; посмеиваются, насмехаются, хохочут; фыркают, бубнят и болтают. И все импровизируют, вспоминая анекдоты или реагируя на шум проезжающих мимо машин. Все, кроме одной – Зобеиды, потому что она, как и следует, героиня лирическая.
Ловкость рук, скорость переодевания, чудища из крафтовой бумаги, шкатулки с невидимыми пружинками – волшебство, радость театра. Все, что в т.н. реалистическом, психологическом, подражательном (о эта вечная туманность терминов!) театре кажется лишь фокусом и вызывает в лучшем случае недоумение, а то и жалость, здесь работает – и восхищает. Отдаться сказке, где все без прикрас и в открытую: увертки и ужимки, несуразности и нелепости, старые байки и ситуативные шутки.
Актерам этот спектакль дается в разной степени успешно: они всегда должны быть готовы пошутить, отозваться. Александр Девятьяров (Тарталья, царь Бедер) на внешние раздражители реагирует чутко, мгновенно вставляя в свои торопливые ответы остроумные замечания. Александр Пахомов (Панталоне, Труффальдино), отягощенный толстинками, изумительно смешно изображает трусливую, но ожиревше-неповоротливую птицу-министра. Злодей-чародей Синадаб в исполнении Михаила Шкловского – дерганный, вертлявый, гадливый и никак не тянет на роль возлюбленного Зобеиды. Она ему надоела, и он без всякого сожаления превратит постылую жену в корову. А она, околдованная, любит. Полина Виторган в простом белом платье выглядит совсем юной, мечтательной и впервые влюбленной. Играет веером, округляет глаза, пугается. Она прощает Синадаба даже тогда, когда узнает о его мерзком плане. Обнимает его и без злобы говорит о дальнейшей незавидной судьбе мужа ¬– не смеясь, не торжествуя. Она любила, но все обернулось обманом – и может быть больше никогда ее сердце не…
Злые чары разрушены, сюжет доигран, персонажи застывают в скульптурной группе, на губах – улыбки. Зобеида, встав меж ними, все ищет чего-то глазами, все тревожно вглядывается вдаль – ждет, что кто-то появится, станет к ней в пару, ласково коснется руки. Никто не появляется. Поклоны. Дождь.
Ближайший спектакль 29 августа.