Современный танец в России становится все более востребованным. По крайней мере, если судить по числу номинантов на «Золотую маску» и количеству перформеров. Однако он был и остается по преимуществу уделом провинции, тогда как в обеих столицах с contemporary по-прежнему непросто. Чтобы разобраться, в чем причина такого «перекоса», корреспондент ТЕАТРА. съездила в Челябинск, где уже 25 лет работает крупнейшая в стране компания современного танца.
В Челябинск я летела с особым чувством. С одной стороны, ничего хорошего от города, имеющего дурную славу самого грязного «миллионника» в России, не ждешь. С другой, здесь уже много лет работает Ольга Пона – кумир всех, кто имеет хоть какое-то отношение к современному танцу. А с недавних пор здесь же поселился и ее супруг, голландец Аат Хухей, немало сделавший для развития современного танца на Западе и первым систематизировавший разрозненные сведения о российском contemporary. Что делают эти двое по-европейски-мыслящих людей на Южном Урале? Почему не бегут оттуда сломя голову? Где черпают ресурсы, и кто там в состоянии оценить их труды?
Как считает сам Аат, феномен Вупперталя и Пины Бауш неслучаен. Современный танец, будучи низовым и альтернативным направлением искусства, демократичным ответвлением богатого и претенциозного классического балета, расцветает не там, где хорошо, а там, где плохо. Отсюда – многочисленные нестоличные танцевальные компании в Европе и Америке, отсюда – определенная маргинальность (и в плохом, и в хорошем смыслах), отсюда – язык и проблематика, понятные практически каждому. Посмотрев на Челябинск и челябинскую жизнь, я в какой-то момент вынуждена была согласиться с бывшим директором SNDO (Европейский центр развития танца): «красивый» балет в Челябинске смотрится, вероятно, куда более нелепо, чем естественный и доступный современный танец.
Местная публика, судя по всему, думает также. Не знаю, как с заполняемостью у местного Театра оперы и балета, но на единственном показе Челябинского театра современного танца в театре «Манекен» аншлаг был полный. Причем среди зрителей попадались далеко не только родственники и давние поклонники коллектива, но и явные неофиты, приобщавшиеся к миру contemporary впервые. Наверное, не всем спектакль понравился одинаково сильно, вероятно, были обескураженные и недоумевающие (мало того, что на сцене не делают па и не крутят фуэте, так еще и разговаривают, причем иногда матом), но откровенного недовольства, яростного неприятия или оглушительного свиста, который столь легко представить себе в Москве, не было и в помине. Народ вежливо смотрел и «приобщался».
Возможно, именно ради этого вот уже двадцать пять лет и работает энтузиастка Пона. Или потому, что ее танцовщики – одни из самых хорошо обученных в России, с огромным опытом международных тренингов и гастролей, «избалованные» хорошим отношением и любовью. Им дают ставить и развиваться, их не «выгоняют» из компании, когда пришел пенсионный возраст, с ними возятся как с начинающими, чего нет, наверное, больше нигде в России. Ученики Ольги сейчас танцуют во всех ведущих труппах современного танца в стране, она исправно поставляет кадры и для соседнего Екатеринбурга, и для далеких Москвы с Питером. Ее любят и слушают, а она слушает и слышит в ответ.
Кровью и потОм
Собственно, этому и посвящена новая работа компании – сугубо женское «Несинхронно», которое представили в первой части вечера. Ярко-красный танцевальный линолеум (у самой Поны он ассоциируется с преследующей женщину на протяжении всего жизненного цикла кровью, у меня – с мечтами о славе и ковровых дорожках, оборачивающихся разочарованиями и травмами), минимум света, никаких декораций. Восемь девушек и восемь историй на одну-единственную тему «танец». Что заставляет их каждый день входить в класс? Недоедать, жертвовать личными отношениями, отказывать себе в удовольствиях, пахать изо дня в день? Почему они танцуют и что хотят сказать своим танцем? Зачем им нужны изматывающие занятия и забирающие силы выступления?
На протяжении часа восемь танцовщиц голосом и пластикой рассказывают о том, как попали в современный танец и почему здесь остались, что ими движет и что их останавливает, к чему они стремятся и чего страшатся. Движения – глубоко индивидуальны (тело, – как мы знаем из психологии танца, – не врет), слова о боли и усталости звучат будто под копирку (позже выяснится, что это сама Пона, «проинтервьюировав» своих девочек, записала их горестные монологи). Сам танец при этом довольно однообразен, он рождается словно вопреки, через «не могу», с сопротивлением. Главный вывод, который я делаю после просмотра, – танцевать тяжело, а не танцевать невозможно. Что ж, не ново, но зато правдиво. И позволяет танцовщицам отрефлексировать свою каждодневную работу, не идти в класс на автомате, а подумать, зачем, собственно, им это нужно.
Забавнее всего, как это часто бывает, аплодисменты. Неловко поклонившись два, три, пять раз, девушки собираются по привычке убежать в кулисы. Но тут выясняется, что танцуют они не только для себя, но и для зрителей. Мама или тетя, учительница или доктор, муж или любовник – вдруг перед крошечной сценой выстраивается толпа желающих поблагодарить, вручить цветы, обнять, сказать что-то личное. Кто-то вытирает слезы умиления, кто-то благодарит, кто-то машет своему мужчине: «Нет, только не выходи, тебя же все увидят», кто-то принимает цветы и подарки как должное. В этом вихре слов и поцелуев и происходит самое главное, то, ради чего они на самом деле репетируют и выступают, но о чем так ни разу и не упомянули: обмен энергией, который, собственно, и есть театр.
ПОтом и кровью
Вторая часть вечера оказалась намного динамичнее, ярче и стремительнее. Если первая, сугубо женская, про кровь, то вторая – мужская и про пот. Если в первой целый ансамбль, то вторая – соло. Если в первой слова, скорее, дополняли пластику, то во второй первостепенным оказался все-таки монолог героя. Или артиста, тут не разберешь. Так или иначе, Денис Чернышев (уже сейчас, он несмотря на молодость и небольшой стаж в Челябинске, явная звезда компании), около получаса заразительно рассказывает нам про год армейской службы. Казалось бы, чего мы не знаем про дедовщину и ужасы российской армии? Но Денис «проживает» свою историю так живо и нестандартно, что и оглянуться не успеваешь, а он уже предлагает всем закусить «армейским сникерсом» (намазанным на неаппетитные галеты печеночным паштетом), и зал взрывается овацией.
Казалось бы, коротенькая история проще некуда на избитую тему «служил один парень». Ан нет, природное обаяние и талант рассказчика, очевидная двигательная одаренность и умение «поймать» характерное движение встречаются в современном танце не так часто. Денис всем телом на наших глазах вновь проживает пережитое и выстраданное, и оно начинает играть новыми красками. Вот здесь, а не в немного искусственном «Несинхронно» и начинается истинный рассинхрон: когда ноги идут в одну сторону (опрометью из армии), а приказы велят двигаться в другую, когда тело хочет отдыха, а командование – вовсе наоборот. Вся бессмысленность армейской службы, вся ее тяжесть и несвобода так и рвутся наружу. Но если в словах перформер остается скованным, то в движениях его – правда жизни и возможность счастья.
Нежное, даже романтичное название («Одуванчики») оказывается вполне адекватным этому увлекательному пластическому действу из жизни солдата-срочника воздушно-десантных войск, полному не столько страданий, сколько веселого «стеба» над ними. И зритель благодарен этому светлому, более чем жизнеутверждающему финалу. Потому что несмотря ни на что он дает надежду даже в таком мрачном месте, как зимний Челябинск. Возможно, и для этого тоже Ольга Пона остается здесь уже который год и продолжает исправно возделывать свой сад. И оказывается, что по крайней мере небольшие первоцветы на этой почве появиться вполне могут.