В продолжение размышлений о Кастеллуччи публикуем фрагмент текста Марины Давыдовой для colta.ru:
В новом спектакле Ромео Кастеллуччи «Ресторан „Четыре сезона“» речь, что интересно, тоже о черных дырах. С первых же минут зрителей оглушают звуками, записанными исследователями NASA: перед началом представления всем предусмотрительно раздают беруши. Титры меж тем подробно сообщают, как устроены эти загадочные космические объекты. Сразу вслед за устрашающим прологом перед нами разыгрывают фрагменты пьесы Гельдерлина «Смерть Эмпедокла», только роли всех персонажей исполняют у Кастеллуччи прекрасные юные девы, эдакие обитательницы Эмпирея. Каждая из них то и дело перевоплощается в знаменитого философа и примеряет на себя его венок. «Эмпедоклы» не бросаются в финале в жерло вулкана, они рождаются в другую (видимо, нашу с вами) реальность. «Отверстие, связующее с миром» остроумно представлено переплетением женских рук, проходя сквозь которое, каждая из дев теряет свои боттичеллиевские одеяния — голый человек на голой земле. Последняя рождает себя сама и сама же сбрасывает одежду. И сразу же с помощью сценографического кунштюка обитательницы Эмпирея попадают из белого пространства в черное. В нем веют страшные неземные вихри — кажется, это и есть та самая черная дыра.
Позы, которые принимают девушки, изображая персонажей Гельдерлина, очевидно восходят к позам персонажей с ренессансных полотен. И за всей этой историей проступает противопоставление идеализированного мира классической культуры и страшной реальности, которая разверзается перед внутренним взором современного человека. Наше знание об устройстве Вселенной не укладывается в многажды запечатленную и развешенную по стенам музеев гармонию. Бог утратил свою антропоморфность. Прежде он был соотносим с нами, теперь спрятан где-то там, внутри черной дыры, за какими-то жуткими протуберанцами. Не случайно лик Христа расплывался в финале другого спектакля Кастеллуччи «Концепции лика Сына Божьего». Не случайно в новом спектакле он вдохновлялся живописью Марка Ротко. Прежних образов нет. Есть черные, белые, красные пятна. Загадочная Вселенная, в которую можно бесконечно всматриваться, пытаясь разглядеть в ней чей-то лик.
Мир Гельдерлина и классической живописи — это прежний, гармоничный мир. Мир черных дыр и Ротко — это мир сегодняшний. Звучащая в финале ария из «Тристана и Изольды» Вагнера отчетливо рифмует спектакль с «Меланхолией» Ларса фон Триера, но «Ресторан „Четыре сезона“» не про конец света, а скорее про его состояние. Про разверзшиеся перед нами бездны, которые человеческое сознание не в силах вместить. И про страх — а вдруг там ничего нет, кроме черной пустоты.
Текст полностью.
Трейлер спектакля: