Дива дивная

Лана Тёрнер, 1940-е

Культ голливудских (и не только) див в гей-среде — одна из самых манящих субкультурных загадок. Театр. решил выяснить, за что гей-тусовка обожает Джоан Кроуфорд, Бетт Дэвис, Джуди Гарленд и других роскошных женщин, воплощающих традиционные и даже консервативные ценности.

В фильме «Смертельное влечение» (Heathers, 1988) герои Кристиана Слейтера и Вайноны Райдер решают иронически обставить убийство двух своих одноклассников — спортсменов и гомофобов — как двойное самоубийство влюбленных геев. Для этого они кладут рядом с вымышленными самоубийцами несколько красноречивых артефактов: тушь для ресниц, бутылку минералки и открытку с портретом Кроуфорд. Культ голливудских див — общеизвестный элемент гей-культуры. У американских геев это культ Бетт Дэвис, Джуди Гарленд, Ланы Тёрнер и, конечно, Джоан Кроуфорд.

В голливудской диве гей-культуру привлекает сочетание гламура и отверженности, силы и страдания. То есть не дива во всем ее великолепии и в час триумфа, но дива, оказавшаяся в унизительной ситуации. Именно на этом странном и антиреалистическом контрасте строится классический фильм Майкла Кёртица «Милдред Пирс» (1945), занимающий важное место в гей-культе Кроуфорд. Милдред Пирс, самоотверженная мать, самозабвенно любящая свою дочь Веду, сталкивается с абсолютным, почти зоологическим неприятием и презрением со стороны дочери. Исполнители-трансвеститы любят разыгрывать сцену, в которой Милдред, узнав об афере Веды с ложной беременностью и шантажом богатого наследника, выгоняет ее из дома со словами «Вон, пока я тебя не убила». Притягательность этой сцены — в накале мелодраматического конфликта, контрасте между гламурным великолепием Кроуфорд и степенью ее унижения. Веда с презрением говорит Милдред, что, хотя она и разбогатела и может позволить себе купить все, она все равно так и останется дешевкой, дочерью прачки, пропахшей кухонной стряпней. Яркая, чрезмерная красота Кроуфорд, ее осанка, выразительные глаза с огромными белками, соболиные брови, весь ее элегантный облик никак не вяжется с обвинениями Веды.

У этой несуразности есть объяснение в истории фильма. Подмечено, что предметом гей-культа часто становятся произведения довольно консервативной, если не сказать реакционной, направленности. Сценаристы «Милдред Пирс» значительно переработали одноименный роман Джеймса Кейна, перенеся действие из эпохи Великой депрессии в 1940-е годы и добавив к мелодраме нуар в качестве обрамления. Идея была в том, что главная героиня должна быть наказана за развод и чрезмерную эмансипацию: она теряет сначала одну дочь, потом свое дело и вторую дочь, наконец, в финале ее принудительно нормализуют, водворяя обратно к первому мужу. Студия Warner Bros. специально тянула с премьерой картины до начала демобилизации из армии (это как раз был 1945-й). Во время войны многие женщины пошли работать, заняв места призванных мужчин, и теперь они должны были вернуться обратно к домашнему очагу, освободив рабочие места.

Разыгрывание женственности

Присваивая элементы гетеронормативной культуры, геи игнорируют политический месседж, стиль оказывается для них важнее, чем содержание. В то же время несуразность, разрыв между обликом и статусом актрисы и сюжетом создает возможности для кэмпа, т. е. шаржирования, пародирования, иронического остранения, не отменяющего любви и восхищения предметом. Кэмп — неотъемлемое качество гей-культуры, в противном случае культ прекрасного в ней стал бы тоталитарным. Насмехаясь над чужими страданиями, смеются и над собой тоже. Насмешка — средство защиты от патриархального порядка, ставящего любого, кто не вписывается в его стереотипы, в позицию унижения. Тактика состоит в том, чтобы не спорить с гомофобами, а принять и иронически переработать их обвинения. Поэтому не меньшей популярностью, чем «Милдред Пирс», у геев пользуется фильм Фрэнка Перри «Дорогая мамочка» (Mommie Dearest, 1988), снятый по скандальным мемуарам приемной дочери Кроуфорд Кристины. Кристина изображает мать алкоголичкой и истеричкой, которая терзает своих приемных детей и не в состоянии сдерживать себя при посторонних людях. В роли Кроуфорд Фэй Данауэй, от которой остается странное впечатление, как будто поверх ее собственного лица нарисовано лицо Кроуфорд. Фильм, снятый на полном серьезе, оказался такой чудовищной пародией, что, как утверждает критик New Yorker Дэвид Дэнби, похоронил карьеру Данауэй. Особенно выделяется достойная фильма ужасов сцена, в которой Кроуфорд — Данауэй находит у дочери в гардеробной проволочную вешалку и принимается истошно кричать, что она запретила проволочные вешалки в своем доме, и в приступе ярости крушит все вокруг. Эта и некоторые другие сцены фильма вошли в классику гей-культуры.

Кроуфорд и другие голливудские дивы блистали в жанре мелодрамы. Мелодрама — это деградировавшая трагедия. Трагедия маркирована как мужской жанр (хотя есть множество трагических героинь), мелодрама — как женский. Борьба поколений между мужчинами, например отцом и сыном, в патриархальной культуре воспринимается как предмет трагедии, а такая же борьба между женщинами — нет. Соперничество за любовника между матерью и дочерью — это мелодрама, т. е. нечто чрезмерное, выставляемое напоказ, полное преувеличений и нарушений правил хорошего вкуса и даже приличий. Гей-культура присваивает себе женственность как мелодраму, т. е. как жанр, которому отказано в высоком месте в культурной иерархии. Но такая женственность и женственность гетеросексуальных женщин — разные вещи. Женщины могут смотреть фильмы с Кроуфорд или слушать Марию Каллас, но едва ли будут их боготворить и обожествлять. Такая женственность многим из них может показаться чуждой, а феминисткам — унизительной. Феминистки действительно нередко обвиняли геев в мизогинии, в воспроизводстве самых одиозных стереотипов, касающихся женщин: голливудских звезд и оперных див геи любят не за самые лучшие качества. Наоборот, они подчеркивают истеричность, слабость, излишнюю сентиментальность, нарциссизм, зависть и злобу, жалость к себе, пустоту и обсессивное увлечение внешним и видимостями.

Для геев женственность — это прокси-идентичность, т. е. то, что они заимствуют и подставляют на место собственной идентичности, о которой не могут заявить открыто. Они подражают ей, чтобы показать, что другие, а не потому, что они на самом деле женщины, запертые в мужском теле (некогда распространенная, но вышедшая из употребления интерпретация гомосексуализма). Разыгрывание женственности — это способ показать, что любая гендерная роль, какой бы естественной она ни казалась, всегда роль, перформанс. Перформативность мужских ролей в культуре не так очевидна. Функция мужчины — быть. Это у женщины функция — казаться. Женственность всегда в некотором роде маскарад. Подражая женской идентичности, легче продемонстрировать ее перформативность. Женственность Кроуфорд так совершенна, что кажется искусственной. И чем старше она становится, тем более это заметно, как в «Джонни-гитаре» и «Что случилось с Бэби Джейн?».

У Кроуфорд были превосходные внешние данные, но красота голливудской звезды всегда сконструирована профессионалами — фотографами, операторами, гримерами, руководством студии. Показательна история другой дивы и идола гей-культуры — Ланы Тёрнер. Эта прославленная платиновая блондинка, вероятно даже архетип платиновой блондинки, на самом деле носила шиньон и каждый день буквально рисовала себе брови, потому что настоящие брови ее заставила сбрить студия MGM, а потом они не отросли.

Деконструкция дивы

Веда в «Милдред Пирс» тоже вполне подходящий объект для гей-идентификации. Она стремится к красоте и роскоши, хочет вырваться из косной среды: в начале фильма ей кажется, что она буквально по запаху чувствует, что ее платье из дешевой ткани. Ей свойствен тот гипертрофированный перфекционизм, который отличает не столько женщин, сколько геев, играющих в женственность. Она занимается высоким искусством — обучается игре на фортепиано и пению. Презирает младшую сестру за ее слишком мальчишеские повадки (и именно младшая сестра погибает в ходе сюжета). «Милдред Пирс» дает сразу несколько точек для идентификации. Гнев и негодование Милдред позволяет геям отыграть их собственную извечную травму, связанную с тем, что они разочаровали собственных матерей, которых боготворят.

В сторону дочери сдвигает акценты в современном мини-сериале «Милдред Пирс» (2011) не чуждый гей-культуре Тодд Хейнс. Его экранизация романа Джеймса Кейна — деконструкция фильма Кёртица, учитывающая его культовый статус в гей-культуре. Хотя исполнительница главной роли Кейт Уинслет — полномасштабная звезда и имеет в багаже главную роль в супермелодраме «Титаник», ее Милдред простая и приземленная. Она убедительно печет пироги, наделена практической сметкой, но катастрофически не умеет носить вечернее платье. Хейнс сгладил мелодраматический контраст между абсолютной жертвенностью и абсолютным предательством, убрав и гламур, и крайности унижения. Но в сериале изменился образ Веды. То, что у нее открылся голос, колоратурное сопрано, переводит ее в иное качество и, хотя и не оправдывает ее жесткость, делает из нее самой в некотором роде диву — оперную. Но в итоге голоса она лишается и остаются только ее козни и интриги.

Такой деконструкции фигуры дивы можно найти объяснение. Гей-идентичность претерпела изменения. Начиная с периода после Стоунволлских бунтов 1969 г., когда геи начали открыто бороться за свои права, стала все больше утверждаться идентичность, основанная исключительно на специфике сексуального желания и избегающая культурных опознавательных знаков.

Быть геем — значит заниматься сексом с мужчинами, во всем остальном геи такие же, как все остальные. Такое понимание гомосексуальности не только вытесняет идентификацию с женской ролью, но и стыдится любых намеков на нее. Это подчеркнуто маскулинная культура, основанная на ролевом равенстве партнеров, отменяющая традиционные разделения на queen, гея, изображающего женщину, сентиментального и ироничного, и trade, недалеких, но крайне мужественных геев. С исчезновением этого разделения исчезает и потребность в культе дивы. Он начинает казаться старомодным и жалким, унизительным для новой победоносной идентичности, отстоявшей свои гражданские права. Не все одобряют подобный поворот.

У традиционной гей-культуры есть свои защитники и хранители, считающие, что она выполняла важные функции, помогая находить способы самовыражения и проявления чувств, тогда как новая идентичность унифицирует многообразный спектр переживаний, эмоций и моделей поведения, связанных с гей-идентичностью. Культ Кроуфорд и других звезд классического Голливуда еще может сыграть свою роль в освобождении от пут, налагаемых обязательным каминг-аутом.