«Руководство Новосибирского академического театра оперы и балета меня уволило. 3 сентября мне позвонили из режиссёрского управления театра, сообщив, что со мной не продлён договор», – сообщил журналу ТЕАТР. солист оперы Владимир Огнев, служивший в Новосибирском Оперном с 1992 года.
“Причина, по всей вероятности, моя профессиональная и нравственно-гражданская позиция, которую я активно выражаю в социальных сетях. Я и моя беременная жена Евгения Огнева – лауреат Национальной Премии “Золотая Маска”, оказались в неожиданно сложной ситуации. Дело в том, что генеральный директор НОВАТа Ара Арамович Карапетян еще в декабре 2018 года, более чем доходчиво дал понять, что для меня в театре начинаются непростые времена”, – объяснил артист.
Певец рассказал, что 18 декабря 2018 года перед репетицией «Севильского цирюльника» гендиректор театра вызвал его в свой кабинет, якобы для выяснения обстоятельств производственной травмы на спектакле. Затем развернул к артисту свой компьютер и продемонстрировал скриншоты постов месячной давности со страницы Огнева в Фейсбуке и произнес несколько раз фразу: «Неужели вся Ваша жизнь стоит Ваших высказываний в интернете?». По словам Владимира Огнева, один из его постов был о том, что “государственный театр превратился в частную лавочку”.
“Затем Ара Арамович сказал, что навёл обо мне и моей семье справки и даже звонил режиссёрам, с которыми я раньше работал. Он мне сказал: “Вы идёте не той дорогой”. Подал мне бумагу и авторучку, чтобы я написал заявление об уходе. Я спросил – “С какого числа?”. Тогда он забрал у меня бумагу, сказав: «Не сейчас». Тогда я не воспринял этот разговор как угрозу. Но на всякий случай в тот же вечер поделился со своими близкими друзьями в Москве и в Новосибирске этим событием. Друзья рекомендовали написать заявление в прокуратуру о преследовании личной жизни и частной информации. Я этого делать не стал, не придал тогда должного значения угрозам директора. Видимо, зря. Реализация угроз, как видите, началась. И теперь у меня есть все основания волноваться за свою семью”.
Артист добавил, что о произошедшем он написал в официальном письме председателю Союза театральных деятелей России Александру Калягину: “Сегодня это я, завтра – кто-нибудь другой. У нас и так из театра солисты бегут – петь-то нечего! Иван Гынгазов, Тимофей Дубовицкий, Павел Янковский, Валерий Гордеев, Олег Видеман, Ирина Чурилова, Роман Завадский – все эти солисты разъехались по другим театрам. Одни оперетты, детские сказки и, в основном, балеты. Люди с голосами не нужны ни театру, ни городу”.
На вопрос корреспондента о том, как к подобным увольнениям относится художественное руководство театра (примечание – НОВАТом руководит Владимир Кехман), Владимир Огнев добавил, что на одном из последних собраний оперной труппы Владимир Абрамович сказал, что опер в репертуаре станет еще меньше, но билеты на них будут дороже. “Солисты были в шоке. На тот момент у нас в репертуаре было одна – две оперы в месяц! Это для одного из самых крупных театров в мире!”.
Артист также упомянул, что во время декабрьской беседы с гендиректором, он задал вопрос о том, почему в театре расписание формируется на день вперед, а не на неделю как это делается в других театрах: “Это вызвало большое раздражение. У нас в театре вообще отсутствует какое-либо планирование. Люди, имея детей, не могут планировать свою жизнь. Например, в порядке вещей, когда накануне спектакля вечером в половину двенадцатого могут позвонить из режуправления солисту, который уже заявлен на сайте и состав одобрен дирижёром и режиссёром и сообщить: “Вы завтра не поёте спектакль. Распоряжение Кехмана”. Во время нашей беседы я указал гендиректору на то, что всех государственных театрах есть несколько составов, где артисты выходят на сцену в определенной очередности. На это Ара Арамович сказал мне, что такого больше нет и не будет. После всех моих вопросов меня отстранили от участия практически во всех спектаклях и концертах театра. А в начале сезона, как я уже сказал, известили об увольнении”.
Журнал ТЕАТР. обратился к музыкальному критику, председателю экспертного совета “Золотой маски-2018”, Юлии Бедеровой за объективной оценкой реального состояния репертуара НОВАТа: “О ситуации в театре, в первую очередь, говорит тот факт, что после увольнения Бориса Мездрича и назначения Кехмана, выглядевшего как рейдерский захват или как спецоперация по смене власти в федеральном театре, театральная общественность всерьез обсуждала многочисленные официальные и неофициальные отказы от сотрудничества с Кехманом. Тогда они звучали и от музыкантов, и от постановщиков с громкими именами и серьезными репутациями, будь то российскими или мировыми. Так вот сегодня всерьез возможность присутствия каких-то значимых звезд на сцене НОВАТа никому просто не придет в голову. Их просто не может быть за исключением нескольких имен , с которыми театру удалось еще на старте построить эксклюзивные отношения: например, с дирижером Дмитрием Юровским, профессиональным музыкантом с именем, которого впрочем не связаны какие-то знаковые события, или певцом Дмитрием Корчаком, приезжавшим в театр со своим собственным фестивалем и использовавшим НОВАТ как партнерскую площадку на взаимовыгодных условиях, с певицей высокого класса Вероникой Джиоевой. В НОВАТе ставятся спектакли таким образом, чтобы в них можно было войти практически без репетиций и стремительно, без следа из них выйти, спев и сыграв так, как привычно без оглядки на спектакль. Сегодняшняя продукция театра, если, конечно, не считать бархатных фойе и голубых диванов в нем, на которых фотографируются зрители (чем не продукция), художественно и исполнительски скромна. Репертуар узок и ограничен названиями, которые не нужно учить, и в целом его состояние не вызывает резонанса. Кто-то может сказать, что такое состояние не лучше, но и не хуже других. Но, во-первых, даже в таких небольших региональных театрах со скромным финансированием, с минимальными гастрольными возможностями, небольшим репертуаром, как Челябинский или Магнитогорский театры, где одним и тем же голосам приходится петь и оперу, и оперетту, и мюзикл, происходит живая жизнь и исследуются новые формы. Во-вторых и в-главных, никому пять лет назад не пришло бы в голову сравнивать такого типа региональные театры с огромным театром федерального подчинения – с центральной точкой на карте Сибири. Состояние как раз федерального театра вызывает абсолютное недоумение и кажется, что такого просто не может быть. В этом есть отдельная ирония: здесь стоит вспомнить, что прошлое руководство во главе с Мездричем неформально было уволено как раз за присутствие в театре современной режиссуры. И действительно, теперь современного театра в постановочном смысле на сцене НОВАТа наблюдать не приходится. При этом в большинстве случаев в этой полуконцертной, полусценической продукции, которая здесь производится иногда с большим количеством дорогих декораций и костюмов, а иногда и просто с одним экраном, очень заметно регулярное копирование каких-то фрагментов решений и режиссерских ходов, которые были приняты на самых разных сценах еще десятилетия назад и считались тогда современными. Здесь как будто намеренно используют “трупики” современных режиссерских концепций и “косточки” этих концепций громко гремят. Еще что обращает на себя внимание в постановочном смысле в НОВАТе – это ставка на испытанный шлягерный репертуар в непременно поп-культурно желтоватых обработках. видимо, для привлечения широкой публики. Здесь можно увидеть и fashion-оперу, и триллер, когда речь идет о классических названиях. Видя все это и говоря о НОВАТе, все-таки возникает ощущение, что речь идет не о федеральном оперном театре, а как это ни грустно, о некоторой провинциальной музкомедии”.