Трое вышли из Зоны

СПЕКТАКЛЬ: Сталкеры
АВТОРЫ СПЕКТАКЛЯ: Евгений Анисимов, Александр Машанов, Борис Павлович
ФЕСТИВАЛЬ: «Точка доступа»

В 1972 году в журнале «Аврора» была опубликована повесть братьев Стругацких «Пикник на обочине». В 1979 году вышел фильм Андрея Тарковского «Сталкер», снятый по ее мотивам. Согласно кинематографическим легендам, сценарий переписывался девять раз, стоит ли удивляться, что от первоисточника в фильме мало что сохранилось. Во всяком случае, братья Стругацкие от фильма всячески открещивались и утверждали, что это не столько плод совместного творчества, сколько акт максимального самовыражения режиссера.

Создатели спектакля «Сталкеры» (совместный проект петербургского фестиваля «Точка доступа» и команды единомышленников — Александра Машанова, Евгения Анисимова и Бориса Павловича) пошли дальше — они попросту дофантазировали то, что осталось за кадром. Вместо обтекаемого «по мотивам» возникла свободная фантазия на тему. Парадокс в том, что формально уйдя от Тарковского далеко в сторону, авторы постоянно находятся в диалоге с ним. Диалог этот острый, часто полемический, но в итоге спектакль оказывается по духу гораздо ближе к фильму, чем фильм к первоисточнику. «Сталкеры» — это своеобразное зеркало «Сталкера». Правда, кривое зеркало.

Рассуждая о том, как для съемок фильма наняли реальных автоматчиков и никуда не выпускали актеров, авторы спектакля, конечно, шлют очередной воздушный поцелуй Андрею Арсеньевичу — известно, насколько серьезно Тарковский относился к своей миссии и насколько безжалостным иногда был по отношению к съемочной группе. Но при этом в коротком спектакле авторы успевают затронуть практически все любимые темы кинорежиссера: вера, свобода, предназначение, ответственность художника, низменное и божественное в человеке.

Сценограф спектакля Светлана Черкашина создает атмосферу минимальными средствами. Замкнутое пространство зоны — бассейн, вода, журчащая и время от времени текущая сверху, мостки, одинокий стул и живые рыбы. Спектакль играется то в здании Петеркирхи, то в здании Анненкирхи, зрители сидят с трех сторон и, кажется, сжимают пространство еще больше. Но эффект зеркала работает и здесь: наблюдатели сами незаметно оказываются втянутыми в Зону, становятся ее частью. Приглушенный свет и странный «космический» звуковой ряд только усиливают ощущение погружения в другую реальность.

В этой иной реальности люди остаются такими же — странными и несчастными, как справедливо замечает в самом начале Профессор. Они словно продолжают бесконечный диалог, который вели в фильме (спектакль, собственно, и начинается с того, что герои сидят спиной к зрительному залу, слушая почти десять минут звуковую дорожку «Сталкера», а потом словно сходят с экрана на сцену). Даже и не диалог — сумбурную и сбивчивую речь героев назвать диалогом довольно сложно. Перед нами то сумма монологов, то взаимные обвинения, сопровождаемые наскоками, то всплывающие не к месту воспоминания, то обмен шутками.

— Хотите честно? У меня есть!— Наливайте.— Нет, этого у меня нет. У меня есть свое мнение.

Драматурги Максим Курочкин и Алексей Слюсарчук предоставляют слово каждому из героев. Но договориться ехидный Профессор, юродивый Сталкер и брутальный Писатель не могут. Для каждого из них Зона — это своя реальность, каждый обращен в себя.

Тон задает Профессор, и главным предметом его осуждения неожиданно становится искусство. В частности, сам Андрей Тарковский («Тарковский — провинциальный малообразованный спекулянт. Есть такое мнение»). Растерянный зритель вовлекается в хитрую игру: с одной стороны, он ни на секунду не забывает, что перед ним персонажи фильма, с другой, эти персонажи постоянно выходят из роли и выдают реплики «из сегодняшнего дня»: как Герман и Бондарчук загубили тексты братьев Стругацких, выполняет ли режиссер заказ сверху и виноват ли «Ежик в тумане» во всех наших бедах. Заодно они рассуждают об особенностях языка как средства коммуникации, взаимовлиянии людей и задачах литературы (менять сознание, а следовательно, и жизнь). Шутки героев балансируют на грани хорошего вкуса, философия постоянно разбавляется иронией, все подвергается сомнению, нет ничего постоянного.

За лирику отвечает Сталкер. Именно он пускается в рассуждения о смысле жизни и счастье. Все это могло бы звучать пафосно, но выглядит герой довольно комично. Он сидит в позе лотоса, уверяя, что лишь так можно услышать тишину внутри себя и достичь покоя. Шарж на многочисленных гуру, много тонко найденных деталей (так, знаменитая связка гаек оборачивается в руках героя четками), и зритель опять недоумевает: чему верить — словам или собственным глазам? А Профессор меж тем никак не хочет слезать с любимого конька: «Не в этом ли главная функция искусства — принести людям счастье?»

Нет! — восклицает грубоватый Писатель. — Нет никакого счастья. И выхода нет!

И продолжается обмен цитатами из Павича и репликами из фильмов, репликами в стиле Достоевского, рассказами о котиках.

Апогея все это достигает в третьей части, главным героем которой становится Писатель, который рассуждает не о книгах, а о том, как снимается кино (не обошлось без чисто питерских шуток об «Улице разбитых фонарей-15»). Пока Профессор и Писатель спокойно сидят, Сталкер мечется по бассейну, чуть не падает с мостков, вообще не находит себе места. Эта постоянная смена статики и динамики — еще один из приемов. Героев словно гложет постоянное внутреннее беспокойство, психологически сужающее и без того тесное пространство Зоны.

Артисты то максимально сближаются с образами (монолог Сталкера о детях сыгран в лучших традициях психологического театра), то выходят из роли, так что зрителю кажется — началась отсебятина, вольная импровизация. В «Сталкерах», это важно подчеркнуть, нет режиссера, он придуман и поставлен тремя артистами. И это во многом задает правила игры. Для того, чтобы взаимодействовать с этим спектаклем, нужен не только элементарный набор знаний о фильме, но и определенная широта взгляда. Нужно быть готовым к тому, что правила игры могут меняться по ходу. Нужно признать, что театр может существовать на любой площадке, а не только в специально отведенном для этого месте. Нужно, наконец, разделять точку зрения, что нет «священных» тем, и понимать, что смеяться можно над чем угодно.

Что же такое Зона для этих немолодых и не очень счастливых мужчин? Ее, как выясняется, можно соорудить из чего угодно. Это может быть тюрьма, кино, внутренний мир, сама жизнь. И правила своей Зоны тоже определяет сам человек.

Или артист, если он играет в спектакле «Сталкеры».

Комментарии
Предыдущая статья
Продукт брожения 15.10.2017
Следующая статья
Наше русское, родное. Часть вторая 15.10.2017
материалы по теме
Архив
Вагончик тронулся, перрон остался
«Monty Python». Кадр из скетча «Придурок года из высшего общества» Обсуждая итоги «Золотой маски» 2017 года, редакция и приглашенные авторы журнала ТЕАТР. попытались обозначить наиболее проблемные точки, из-за которых национальная театральная премия разошлась с их видением театрального процесса.
Архив
Купи слона!
СПЕКТАКЛЬ: «Золотой осел » РЕЖИССЕР: Борис Юхананов ТЕАТР: Электротеатр «Станиславский»