Продукт брожения

СПЕКТАКЛЬ: «Музей инопланетного вторжения»
ТЕАТР: Театр взаимных действий

Ни номинацию за лучшую режиссуру (за неимением режиссера), ни номинации за главную мужскую или женскую роль (тут всего две роли, и кто разберет, главные они или второстепенные) этот спектакль на «Золотой маске» точно не получит. Художника по свету или художника по костюмам тоже вряд ли бы премировали — в программке заявлено аж три (Ксения Перетрухина, Леша Лобанов, Шифра Каждан) и поди пойми, кто из них какую стену/сцену оформлял и за что отвечал. На спектакль большой формы «Музей инопланетного вторжения» не тянет (не по масштабу замысла, а по числу способных одновременно посетить его зрителей), но можно ли счесть малой формой подвальные помещения «Боярских палат» СТД, где разместился не обозначенный ни на одной карте музей, тоже большой вопрос. Да и вообще, что это за жанр такой — спектакль-музей.

Вот и получается, что у «Музея инопланетного вторжения», сделанного по мотивам романа Уэллса «Война миров», есть шанс попасть лишь в печально известную номинацию «Эксперимент», в которую в последние годы эксперты сливают все более или менее нестандартное и неформатное и из которой жюри чудесным образом выбирает наиболее форматное и стандартное. Впрочем, основанная на принципах горизонтального театра, где все участники творческого процесса равны, экспозиция «Театра взаимных действий» действительно экспериментальна, причем и по форме, и по содержанию.

Для начала зрителей собирают в небольшом предбаннике и просят ознакомиться с правилами посещения выставки. Затем приглашают под темные каменные своды, подсвеченные двумя скромными фонариками в руках экскурсоводов в голубых халатах. И пока луч фонарика перемещается с портрета Ленина к манекену, в неподвижную руку которого актриса Александра Суханова заботливо вставляет папиросу, записанные на пленку голоса очевидцев сквозь помехи рассказывают зрителям, как в январе 1989 года в поселении Второе Томской области произошло чрезвычайное происшествие. В качестве вещдоков нам попеременно предъявляют большой белый шар, партийную книжку, детские туфельки, мужские кальсоны, деревянные лыжи, белый батон в авоське и много чего еще. Взрослые радостно вспоминают приметы постперестроечного быта, посмеиваются, слушая рассуждения про продуктовые талоны, и вздыхают, когда речь заходит о чернобыльской катастрофе. Дети, насколько позволяет темнота, рассматривают незнакомые предметы стремительно ушедшей в прошлое эпохи и недоумевают, для чего вообще большая часть из них предназначена.

Во втором зале всех просят рассесться вокруг выстроенных прямоугольником столов, на которых стоят крошечные макеты небольшого поселка. Пока Матвей Матвеев зачитывает протоколы заседаний КГБ Томской области, письмо матери от солдата спецроты номер 1 вч 15682, список погибших при исполнении собак (поименно) и прочие «свидетельства» очевидцев того, как люди бросали годами насиженные места, дома, весь скарб и бежали от неведомых сил непонятно куда, Суханова выставляет на макеты фигурки, потом их снимает, потом просит зрителей вылепить трехногий инопланетный корабль, потом сооружает забор из зубочисток. Кто-то в публике нервно смеется, кто-то встает и подходит поближе, чтобы ничего не пропустить. Дети радостно лепят из зеленого пластилина трехногих чудовищ и громко переживают, если у них что-то не получается.

В следующем зале их ждет уже нечто совсем иное. Там можно ходить как по музею: надевать наушники, чтобы послушать рассказ об экстремальном одиночном походе к месту высадки инопланетян, разглядывать рушник или пояснительные таблицы, чтобы лучше проникнуться духом времени, по очереди смотреть в дырочку, чтобы увидеть диафильм с участием трехногого аппарата и, конечно, читать пояснительные бирки к экспонатам. Атмосфера в третьем зале уже не такая напряженная, зрителей не мучают темнотой и жутковатыми стенограммами, но расслабиться тоже не дают. А главное, на лицах у всех застыл вопрос: было или не было? Кто-то шепотом вспоминает падение тунгусского метеорита, другие обмениваются знающими улыбками, третьи недоуменно покачивают головами, а дети, как самые наивные из публики, просто носятся между экспонатами в свое удовольствие.

Наконец, терпение публики оказывается вознаграждено. Их всех — и скептиков, и доверчивых — ожидает то, что принято называть театральным спектаклем. В последнем зале зрителей рассаживают рядами и разыгрывают перед ними сцену из жизни юной пары, пытающейся за чаем разгадать тайну инопланетного вторжения. Он кипятильником подогревает воду в банке, заваривает чай, жует овсяное печенье. Она кипятится, сердится, что он ее не понимает, обвиняет его в прагматизме, трусости и еще бог знает каких грехах. Начав читать письмо ученого Татьяны Михайловой в «Огонек», они в итоге страшно ссорятся, и вместо счастливой влюбленной зрители в финале видят разгневанную фурию.

Однако тут же выясняется, что и это еще не конец. На смену театру приходит кино: сверху спускается белый экран и начинается показ «фильмы» — про то, как студент томского Политеха в апреле 2016 года выложил в фейсбуке пост, где просил всех неравнодушных позаботиться об архиве геолога Михайловой и забрать ценные биологические материалы с кафедры, где их собирались уничтожить. Спасители в лице Перетрухиной, Лобанова, Каждана, драматурга Наташи Боренко и продюсера Александры Мун тут же, бросив все дела, отправились в экспедицию в Томскую область, где среди лесов и болот обнаружили заброшенное жилье, давно покинутое местными жителями. Каждый из них рассказал на камеру, почему заинтересовался всей этой историей и зачем поехал в Сибирь. Из этого видео-интервью выяснилось, что сердобольную Перетрухину больше всего волнует судьба биологического материала в банке, а цинику Лобанову кажется, что его надо немедленно уничтожить. Боренко ищет контакта с внеземной цивилизацией, а Каждан просто всего боится. Через две минуты трансляции даже не знающие авторов спектакля лично начинают покатываться от хохота и комментировать все сказанное ими вслух.

Но главный вопрос (было или не было?) так и остается открытым. Выходя из анфилады залов по боковому, красиво подсвеченному коридору с заветной банкой в конце пути, каждый решает для себя, верит он или нет. И речь тут не о пришельцах, не о существовании другой галактики и не о космосе, а о природе театра. Жива ли для тебя история, являющаяся плодом чужого воображения? Важно ли тебе понимать, это вымысел или реальность? Насколько ты готов довериться художнику? И шире: что есть правда? Где заканчивается игра и начинается жизнь? Где проходят границы между действием и бездействием? Является ли любой объект субъектом? И становится ли зритель актером, попав в полосу звездного света?

Эти и многие другие вопросы так и роились в голове, пока я выбиралась из темного коридора на свет. И, честно говоря, меньше всего меня волновало, действительно ли в январе 1989 в Томской области приземлились инопланетяне, мокьюментари я только что посмотрела или красочный отчет о реальной истории, театр это или музей. Спектакль без режиссера оказался одним из самых хорошо срежиссированных действий, виденных мной в последнее время. Тем образцом иммерсивного театра, по которому не просто бродишь, но в который, согласно дефиниции, полностью погружаешься.

Комментарии
Предыдущая статья
Когда он думал, что достиг самого дна, снизу кто-то постучал и сказал, что мечтает поставить пьесу Эдуардо де Филиппо 15.10.2017
Следующая статья
Трое вышли из Зоны 15.10.2017
материалы по теме
Архив
Вагончик тронулся, перрон остался
«Monty Python». Кадр из скетча «Придурок года из высшего общества» Обсуждая итоги «Золотой маски» 2017 года, редакция и приглашенные авторы журнала ТЕАТР. попытались обозначить наиболее проблемные точки, из-за которых национальная театральная премия разошлась с их видением театрального процесса.
Архив
Купи слона!
СПЕКТАКЛЬ: «Золотой осел » РЕЖИССЕР: Борис Юхананов ТЕАТР: Электротеатр «Станиславский»