В Пермском Театр-театре показали спектакль Елены Невежиной «Географ глобус пропил» – тот самый, в котором сошлись непримиримые некогда враги – реформатор Перми Борис Мильграм (руководитель Театра-театра и в прошлом краевой министр культуры) и защитник местничества и традиционализма пермяк Алексей Иванов. Московский режиссер Елена Невежина справляется с серьезностью замысла – предъявить Перми пермскую же реальность, показать публике знакомые человеческие типы, топонимику, стиль поведения.
Спектакль об истории одного класса и учителя со странным поведением организован очень просто: школьный мир – мир ретро и ностальгии – воссоздается чувственно и убедительно, строится из кусков реальности. Как и в романе Иванова, реальность описывается как есть, без концепций. Тягучее муторное унылое течение дней 1990-х, полное цинизма и бессмысленности. Но его может оживить понимающий, ироничный и сострадательный взгляд наблюдателя. Взгляд Невежиной очень нежный. В тот момент, когда эта хорошо сделанная сценическая жизнь наскучивает, является ощущение правоты обыденности. Школа как институция бессмысленна и агрессивна, но этот опыт коллективного образования нужен для того, чтобы сформировать человека через резко отрицательный опыт. Хорошо, если есть учитель, как Виктор Служкин, – не тот, кто знания дает, а тот, кто дает науку жизни, способы выживания и сопротивления. Плохо, если ты им обделен.
Наверху большой трибуны на задах сцены – возвышение, где репетирует школьный ансамбль. Тот самый, вокально-инструментальный под названием «Молодость». Солирует прекрасный артист Олег Шапков. Поет песни Чижа (Сергея Чигракова) – весь цикл почти из тех же 1990-х. Шапков и сам бы мог сыграть Служкина, но тут другая идея. Это не просто вокал, это словно бы сам Служкин – постаревший и ставший «поэтом-песенником». Он в тяжелую минуту как бы одобряет из своего будущего действия Служкина молодого. Поет в такой неповторимой ресторанно-шансонной манере, сглаживающей «завышения» и «страстность» Чижа, холодно-отстраненно, не выделяя ни одну из фраз: куплета от припева не отличить. Видно, что роль выстроена – это намеренная тусклость, намеренная невиртуозность пения.
В финале цифра 91 на флаге-календаре меняется на 13, и перекидывается мостик из перестроечных школьных лет к сегодняшнему дню. Служкин (Сергей Детков) выходит на балкон покурить, и Олег Шапков уже полноценно и экстатично запевает песню Егора Летова «Ходит дурачок по лесу».
Огромный спектакль (три с половиной часа) завершается страстным финалом, в котором – через эту школу, где учат идеальным конструкциям, и выход из которой всегда чреват разочарованием, – чувствуешь себя частью страны, прошедшей двадцатилетний путь бессмысленного, безыдейного выживания, где каждый из выживших чувствует себя «ныряющим в землю» дурачком, «ищущем глупее себя». Тут понимаешь, как здорово, что Сергей Детков не играет Служкина виртуозным поэтом-острословом в духе Венички Ерофеева, а бытовым вялым малодушным алканом с мутным взглядом и шумом в голове. Настоящий памятник русскому народу от Горбачева до Путина: выживающий «червячишка», пронырливый неудачник, нацеленный на жизнь вопреки тому, что надежд и будущего вообще нет. Он просто живет. Живет изо дня в день, не заботясь о том, будет ли завтра новый день и будет ли в нем пища. И дает жить другим. Здесь слова Чижа вдруг оказываются красноречивыми и определяющими: «Иду в поход / В последний поход / Два ангела вперед / Один душу спасает, другой тело бережет». Вот самоощущение постсоветского человека: надежда только на иррациональное божественное провидение и мутно-алкогольная «лапша в глазах».