Они играли спектакли в стрип‐клубе и принимали в гостях министра культуры. Они не надеются на гранты, зато мечтают о том, чтобы вся антреприза сгорела синим пламенем. Что еще мы знаем об одном из самых молодых независимых театров России — Омском центре современной драматургии?
Обычно после спектаклей руководитель ЦСД Светлана Баженова обращается к зрителям так: «Если вам понравилось, рекомендуйте нас своим друзьям, а если нет — советуйте врагам». У ЦСД есть и слоган, тоже задиристый: «Как ЛСД, только легально».
Омский ЦСД возник летом 2017-го, когда труппа молодых актеров под руководством актрисы, драматурга и режиссера Светланы Баженовой ушла из частного «Топ-театра». Ушла в свободное плавание. Чтобы выплыть, Баженова решила строить свой ЦСД по образцу екатеринбургского. Но омский культурный ландшафт продиктовал новорожденному ЦСД свою стратегию выживания. «Вообще-то, мы даже не ЦСД подражаем, а «Коляда-театру». Но репертуарная политика у нас цеэсдешная — только современные пьесы. Хотя, конечно, нужны и узнаваемые названия, когда люди сходу понимают, на что идут — поэтому у нас идут и инсценировки», — говорит Баженова.
В августе 2017-го молодых актеров приютил бывший стриптиз-клуб, расположенный в одном из спальных районов Омска. Клуб внезапно решил переквалифицироваться в арт-центр и позволил никому не известному коллективу давать спектакли на сцене, предназначенной для эротических танцев. Ресторанный зал в форме амфитеатра, столики с красными скатертями и псевдо-кожаные диваны (дизайн, похоже, не обновлялся с 1990-х); в центре зала — небольшая, отделанная зеркалами, сцена; посреди сцены — стрип-шест. От шеста, как спицы у зонтика, расходятся направляющие, поддерживающие всю конструкцию здания-шатра.
На открытии театра актеры разложили на улице ритуальный костер, в котором сожгли все, что нашли в гримерках: откровенное белье, ролевые костюмы (разных зайчиков и похабных школьниц) и порно-снимки. Избавившись от темного прошлого, пригласили зрителей на первый спектакль — «Стрелять надо в голову» по пьесе Валерия Шергина. В интерьерах старого стрип-клуба история о новых русских гангстерах, выясняющих отношения в ресторане, звучала точно и самоиронично. Зритель пошел.
Баженова продолжает: «Мы очень остро ощущаем, что мы Центр современной драматургии, несмотря на то, что в чем-то мы еще достаточно попсовые. Наташа Санникова, которая делала ЦСД в Екатеринбурге, брала пьесы прямо из принтера автора — а мы берем вещи, написанные пару лет назад. В Омске пока сложно говорить о некоторых вещах, тут просто нет такой привычки, да и откуда ей взяться, когда кругом сплошная антреприза, зритель пачками уходит со спектаклей Омского драматического театра. А ведь он у нас крутой и часто ездит на фестивали».
На самом деле в омском ЦСД идут пьесы, которые еще нигде не ставились. Например, здесь первыми в России поставили пьесу Маши Конторович «Мама, мне оторвало руку», затем появилась, пожалуй, лучшая пьеса Ирины Васьковской «Галатея Собакина». К новому году Баженова начала репетировать «Сибирские сказки» своего авторства. Зритель продолжал идти. Но артисты, пока проект Баженовой только-только вставал на ноги, решили подстраховаться и устроились в другие омские театры. Так что, чтобы добавить в репертуар один из густонаселенных спектаклей, приходится подстраиваться под репетиционные планы всего театрального Омска. Сегодня в стационарной труппе ЦСД пять актеров, которые работают только с Баженовой. И бесчисленное количество тех, кто совмещает ЦСД с другими театрами.
«Моя команда — это люди, с которыми можно сделать качественный спектакль за две недели. Дело не в том, что это мой театр. Это театр, который принадлежит всем этим людям. Иногда во время очередной постановки я недоумеваю: ну как я все это проконтролирую?! И вот, пока я думаю, я приезжаю домой, начинаю жарить картошку, звоню Мите (муж Баженовой, актер Дмитрий Исаенко, совмещает ЦСД с «Пятым театром»), а он присылает мне фотку: они с Ваней (актер ЦСД и Омской драмы Иван Курамов) декорации в подвале делают. И как-то само собой все это происходит. Практически без денег. Ребята и во время репетиций понимают меня с полуслова, много работают самостоятельно. Вечером они уходят со смутным ощущением того, что нужно сделать, а утром выходят на площадку — и вдруг делают шаг вперед. Бывает, начнешь пенять на судьбу, смотришь, а Ваня опять сидит в углу и опять декорацию делает. Значит, и я должна продолжать, и что-то из этого выгорит».
В арт-клубе ЦСД появились и детские спектакли: «Гришка-вольт» Баженовой для подростков и «Гадкий котенок» драматурга Анны Богачевой для дошколят. Конечно, потребовалась определенная смелость, чтобы пригласить зрителей на детский спектакль в заведение с особой репутацией. Но публика у ЦСД уже сформировалась — прежде всего это жители спального района, в котором впервые появился театр (Омск поделен Иртышем на два берега, ЦСД стал первым театром на левом берегу); приходили и поклонники «Топ-театра», следовавшие за своими любимыми артистами, и ценители современной драматургии. Но после нескольких месяцев работы в стрип-клубе в судьбе ЦСД случился поворот.
«Один омский бизнесмен открыл театральную площадку и попросил нас сделать новогодний спектакль, а мы как раз выпускали вполне праздничные «Сибирские сказки». Сыграли премьеру, да так тут и остались. Нам не дают денег ни на костюмы, ни на гонорары — нас спонсируют зрители. Если они не приходят, мы плачем и жрем сухари. Но мы делаем сознательный выбор в пользу сухарей, а не в пользу антрепризы. Столько лет в «Топ-театре» мы делали коммерческие проекты и можем делать их на раз. Но очень жалко тратить на это свою жизнь», — признается Баженова.
Все обстоит не так уж плохо: теперь ЦСД располагается на самой новой театральной площадке Омска — в арт-центре «На Любинском», на главной улице города, в пяти минутах ходьбы от Омского драматического. Но все дело в том, что в центре города и зритель особый — более разнообразный, непредсказуемый и в чем-то даже развращенный. ЦСД снова должен его формировать.
«На первой площадке у нас почти не было отрицательных отзывов: камерная атмосфера, каждый вечер после спектакля и его обсуждения мы устраивали импровизированный актерский капустник — с песнями, стихами и работающим баром. А здесь — площадка, неудобная даже для обсуждений. Но главное — сюда приходят люди, которые привыкли ходить на омскую антрепризу. Они приходят на любимого артиста и уходят в недоумении: они-то себя считают театралами! Я бы сожгла всю эту антерпризу. Любители антрепризы приходят в настоящий театр и чувствуют себя несчастными и обманутыми: им кажется, что у них забрали деньги и не дали ничего взамен».
Баженова верна себе: она и на новой площадке поставила спектакль без оглядки на зрителей. Так появились «Девушки в любви» по пьесе Ирины Васьковской, перед которыми Баженова предупреждает зрителей: «Осторожно, в спектакле есть сцены, когда ничего не происходит». Она ставит этот спектакль про ту себя, которой она была пару лет назад: про молодую девушку в напряженном и вечном ожидании, в предчувствии приближающегося счастья. Спектакль медитативен и кинематографичен. В мизансценах Баженова передает явные приветы Коляде, играет с ритмом: то заставляет героев существовать в синкопе, в максимально сжатом времени, то, наоборот, переводит хронометр в состояние «реальное время» и включает донельзя натуралистичную картину ночной пьянки подруг, которые отплясывают под «Лабутены» Шнура.
После спектакля «про себя» Баженова ставит инсценировку «Кентервильского привидения» для подростков. Но в ее версии новелла Оскара Уайльда становится прямой реакцией на день сегодняшний. Аристократичная семья Отисов оказывается не в средневековом замке, а в камере (российской? советской?) тюрьмы. Здесь рассказчик (Иван Курамов, Егор Лябакин) — строгий тюремный надзиратель, измордовавший сэра Симона (Антон Булавков), который, хоть он и тонкая натура, и мистический персонаж, но ведет себя как заправский зэк. Отисы же стараются не замечать убожества камеры, неудобства нар и ведут себя, будто и впрямь въехали во дворец. Лишь юная Вирджиния (Полина Кремлева, Наталья Запивохина) видит реальную обстановку и находит друга в лице сэра Симона. Судьбу призрака решит не «черный ангел», а некто без имени из тюремного руководства.
С помощью этого сюжета Баженова пытается говорить не только с подростками, но и с родителями, которые не смогут не заметить параллелей с российской историей и современной действительностью. На стене в кабинете надзирателя висит портрет какого-то лорда с лицом Дзержинского (ироничный художник спектакля Никита Поздняков подписал эту картину «Портрет Оскара Уайльда»). История звучит как некий De Profundis — то ли сэра Симона, то ли Уайльда, то ли самой Баженовой.
Как говорит Баженова, сегодня лицо ЦСД — это «Девушки в любви», «Галатея Собакина» и «Кентервильское привидение». Это тот путь, по которому ей хочется двигаться дальше. Формулирует она, как всегда, довольно резко: «Позволить себе еще больше издевательств над зрителями, чтобы они приходили и понимали: никто не будет их развлекать. Им надо хорошо потрудиться, чтобы свой оргазм получить, а иначе — ничего не получится».
Первые постановки ЦСД были литературоцентричны и представляли драматурга, а сейчас к текстам, которые ничуть не потеряли важность, прибавилось четкое высказывание режиссера. Пока на сцене ЦСД поработали всего три постановщика: сама Баженова, Ярослав Максименко (актер и режиссер ЦСД) и актер Омского театра драмы Игорь Костин. Последний, кстати, отличится тем, что его полную тепла и ностальгии постановку по пьесе Коляды «В Москву, разгонять тоску» (кстати, это еще одна премьера пьесы на счету ЦСД) совсем недавно посетил министр культуры Владимир Мединский. Любопытно, что омский ЦСД стал единственным театром Омска, который посетил министр по время рабочей поездки. Правда, никаких благ, как и репрессий, эта история молодому театру не принесла — как работали без поддержки, так и продолжают.
«В чем смысл министерских грантов? Вот вам дают заветные триста тысяч, и вы на эти деньги делаете спектакль. И что? Он имеет больший эмоциональный эффект, он круче наряжен?! К тому же я просто ненавижу оформлять бумажки. Наташа Санникова мне сказала: «Света, ты открываешь театр — ты априори должна быть готова, что тебя посадят. Но ты не дрейфь — будем потом вместе сидеть, откроем свой камерный театр».
Год назад, перед открытием ЦСД, я спросила Баженову: «Света, кто ты в первую очередь: драматург, режиссер, актриса, директор театра?» Она ответила, что драматург. Сегодня говорит так: «Я за все это время написала всего две инсценировки. Коляда мне как-то сказал: «Ничего, год-два подожди — будешь снова писать. Я тоже, когда открывал свой театр, долгое время ничего не писал». А Олег Лоевский говорит так: «Чего не пишешь? Что, большим режиссером стала?»
Совсем скоро в омском ЦСД выйдет еще две премьеры: Баженова поставит «Банку сахара» Таи Сапуриной, а Ярослав Максименко — «Взорвать кондоминимум» по роману Чака Паланика «Бойцовский клуб».