Нуреев снова прыгнул

Корреспондент Театра. составила собственный рейтинг по итогам вручения премии «Бенуа де ла Данс».

Второй раз за последние два месяца в Большом раздавали «слонов». 15 апреля на Новой сцене вручали «Золотые маски», 5 июня на Исторической – балетные «Оскары» (в быту «Бенуа де ла Данс»). У двух этих церемоний – довольно-таки официальной балетной и куда более изобретательной театральной – мало общего, но обе в итоге прошли под знаком Кирилла Серебренникова, имя которого звучало со сцены чаще любого другого. И если на главном российском театральном фестивале это было, в общем-то, делом чести, то от «Бенуа» такого пируэта никто не ждал. Герой вечера. Кирилл Серебренников.

На сей раз имя все еще находящегося под домашним арестом режиссера произносили не в политическом контексте (такую дерзость чинный и светский фестиваль мирового балета вряд ли себе бы позволил), а просто потому, что он стал лучшим по всем статьям. Сам Серебренников получил премию как лучший сценограф (поставленный им в Большом балет «Нуреев»), кроме того, «Нуреев» победил сразу в трех основных номинациях из четырех – то есть во всех, где был представлен. «Бенуа-2018» за лучшую музыку вручили композитору Илье Демуцкому, конкуренцию которому составляли Жорже Ду Пейше и Берна Сеппас из Бразилии с «Собакой без перьев», написанной для труппы Деборы Колкер. Лучшим хореографом высокое жюри во главе с балетмейстером Борисом Эйфманом признало Юрия Посохова, хореографа «Нуреева», который среди прочих «обошел» таких грандов мирового балета, как Джон Ноймайер, Александр Экман, Марко Гекке и Лоран Илер. Наконец, лучшим танцовщиком года наряду с Исааком Эрнандесом (Базилио в «Дон Кихоте» балета Римской оперы) стал Владислав Лантратов (заглавная партия в «Нурееве» Большого театра). Характерно, что лауреаты не стали призывать освободить режиссера и выступать с заявлениями – как это сделали полтора месяца назад их коллеги по театральному цеху – они просто скромно обещали передать Кириллу награду, решив «ничего за него не говорить». Члены жюри и дипломанты вежливо хлопали, публика громко аплодировала, но ни в какой серьезный вихрь легкий фрондерский ветерок так и не перерос.

1. Открытие вечера. Дрю Джейкоби
Разношерстная и разномастная публика Большого в этот вечер вообще была на удивление миролюбива. Даже когда на сцену вышла высоченная американская танцовщица из Королевского балета Фландрии в откровенном платье с умопомрачительном разрезом, на балконе второго яруса раздался лишь сдержанный шепот. Когда эффектная Дрю Джейкоби села на сцене нога на ногу, балетные старушки с осуждением переглянулись, но вежливо промолчали. Во втором отделении их ожидало испытание посерьезнее – московская премьера «Убитого» Марко Гекке, которую экс-звезда НДТ исполнила уверенно, эксцентрично и смело – но они и тут сдержались, позволив партеру наградить танцовщицу заслуженными аплодисментами. Более того, галерка в итоге даже присоединилась к овации, не устояв перед обаянием и напором американки, но про себя осудила ее за чрезмерную любовь к контемпорари, небалетные манеры и слишком раскованную, почти животную пластику. Те же, кто до «Бенуа» не знал о существовании Джейкоби, по возвращении домой принялись смотреть то самое «Кафе Мюллер», где она исполняет ни больше ни меньше партию Пины Бауш (за что и получила номинацию этого года).

2. Тема вечера. Классика vs современность
Сквозной темой церемонии и всего отчетного концерта стало, как это ни удивительно, противостояние балета и современного танца. Казалось бы, статус-кво давно достигнуто, и никто в мире в здравом уме и твердой памяти не станет спорить о том, что из них лучше. Ан нет, хореография Ханса ван Манена, Уильяма Форсайта и Джона Ноймайера до сих пор вызывает недоумение у поклонников Петипа. В антракте одна балетоманка со стажем на полном серьезе сообщала другой, что «Татьяна» в Театре Станиславского – это какой-то капустник, а «Анна Каренина» в Большом – просто позорище и не производит никакого впечатления. Что говорить о «Полночной раге» Гекке или «Всегда вместе» Вюбке Кейндерсма, если даже невинная «Золушка» Алексея Ратманского или совершенно пресные «Ромео и Джульетта» Начо Дуато априори проигрывают давно набившей оскомину «Эсмеральде» Петипа. Страх нового, наверное, нигде так не силен, как в мире классического танца, в котором все четко регламентировано, раз и навсегда отмерено и зафиксировано. Тем удивительнее, что супер-откровенные и суперсовременные работы, которые при других обстоятельствах на той же сцене подверглись бы обструкции и порицанию (как минимум за пропаганду гомосексуализма), рядом с невинными бессюжетными «Драгоценностями» и старым-добрым «Дон Кихотом» вызвали если не принятие, то спокойное равнодушие. Даже рискованный дуэт Руди (Владислав Лантратов) и Эрика (Денис Савин) из «Нуреева», ради которого многие и проникли на вечер, не был освистан – наоборот, принят на «ура». Что не может не радовать, как знак хотя бы относительной зрительской терпимости и толерантности к новому и иному.

3. Урок вечера. Что мы не умеем
Как ни парадоксально, несмотря на обилие дуэтов, концерт показал, насколько индивидуальным и по-своему эгоцентричным является сегодня искусство балета. Номинант Даниэль Камарго, например, так хотел понравиться публике Большого, что напрочь забыл о своей партнерше Майе Махатели, и в какой-то момент случайно оттолкнул девушку рукой. В желании произвести впечатление на зрителей солисты балета Римской оперы Наталия Кущ и Микеле Сатриано перещеголяли друг друга больше, чем в желании достойно станцевать гениальную «Кармен» Ролана Пети, и в результате вместо страсти на сцене царила банальная похоть. Пожалуй, лишь настоящие звезды, звезды первой величины, не стали бороться за место под солнцем и что-то кому-то доказывать. Великолепный экс-солист Парижской оперы, нынешний художественный руководитель Шведского Королевского балета Николя Ле Риш с интересом болтал с этуалью Элеонорой Абаньято, а Сильви Гиллем, наконец получившая «Бенуа» за Жизнь в искусстве, прислала в Москву письмо, которое попросила зачитать друга и коллегу Лорана Илера. Руководитель балета Театра Станиславского спокойно надел очки, озвучил послание и тут же признался величайшей балерине в любви. Парижане вообще смотрелись во время церемонии и концерта лауреатов/номинантов как-то по-особенному. Их умение работать в разных техниках, быть чуткими к хореографии и восприимчивыми к любому пластическому языку давно вошло в пословицу. Но чувство собственного достоинства, с которым они вручали и принимали заветные статуэтки, танцевали и кланялись, вызывало восхищение и одновременно досадую, что мы так не умеем. Впрочем, уроки для того и существуют, чтобы извлекать опыт и двигаться дальше.

Комментарии
Предыдущая статья
Режиссер Михаил Патласов исследует историю и мифологию Новосибирска 07.06.2018
Следующая статья
Объявлена программа XX Международного фестиваля современного танца OPEN LOOK 07.06.2018
материалы по теме
Блог
«Хрупкий» оказался стойким
Не так давно в Москве, на базе Театра.doc, проходил фестиваль перформативного театра «Хрупкий», его кураторы Ваня Демидкин и Артём Томилов делали все на свои средства и бесплатно. Мы решили дать слово очевидцам. Кристина Матвиенко собрала отзывы коллег и рассказала о…
Блог
Хирургия: «Собачье сердце» в «Красном факеле»
В новосибирском спектакле Романа Габриа с героями всё далеко не так ясно, как в повести Булгакова и фильме Бортко. А поклонники «Красного факела», хорошо знакомые с его труппой, будут сильно удивлены парадоксальным кастингом. При этом спектакль получился гуманистичным и очень…